Виктор Улин - Стимуляция

– Живая порнография? Это как?

– Очень просто. Ты трахаешь Надежду, меня трахает Коля, мы смотрим друг на друга. Должно втыкать до небес.

– И что… – спросил Ремезов. – Ты разденешься у меня на глазах?!

– Нет, Ломилин будет трахать меня через дырку в хиджабе, как азерскую жену, – она засмеялась. – Мы все разденемся, потом потрахаемся каждый со своим.

Он помолчал.

Ленины губы были накрашены алой помадой. Она выглядела яркой, из нее исходила энергия.

– Или ты не согласен?

– Я…

– С Надеждой мы все обсудили. Она тоже считает, что раз в месяц в возрасте женского расцвета – лучше вовсе не жить. Я о вас на самом деле все знала, просто хотела услышать твое вИдение проблемы.

– Ну ты лиса, – восхищенно пробормотал Ремезов. – Патрикеевна рядом с тобой отдыхает, про Алису даже не говорю.

– Я знаю, – Лена скромно кивнула. – В общем, женская половина согласна. Что скажешь ты?

– А что скажет Колька? – ответил он.

– Вижу настоящего мужика, – она усмехнулась. – В серьезном случае спрятаться за чужое мнение, потом сказать « а я думал так »… Колька пока ничего не скажет, я с ним еще не развивала тему. Но знаю, что он уже посматривает на сторону. Так что – извини за выражение – Надеждины сиськи ему зайдут, и еще как! Визуально, повторяю, визуально. Уверена, согласится. Дело за тобой.

– Я… – Ремезов потер затылок. – Все это как обвал лавины, но…

– Но, – подсказала Лена, глядя насмешливо.

– Но, с одной стороны, перспектива после десяти лет дружбы…

– Двенадцати на самом деле.

–…После двенадцати лет непорочной дружбы увидеть тебя голой – это сильнее, чем « Фауст » Гете.

– За перспективу спасибо, но вынуждена тебя огорчить. Ничего достойного ты не увидишь. Тело твоей жены на порядки лучше.

– Но если поверить в перспективу возрождения отношений…

Ремезов посмотрел вдаль.

Постепенно темнело, над невероятно далеким шоссе затеплились оранжевые фонари.

–…Почему бы не попробовать. Ведь по сути мы не будем делать ничего плохого.

– О чем я и говорю, Сережа!

– Хуже не будет.

– Вот это точно, может быть только лучше. Так займемся?

– Когда?

– Да хоть сейчас. Могу раздеться прямо на балконе. Квартира пустая, в пьяная в жёпу, на все готова, настроение зашибись.

– Сейчас не стоит, – возразил он. – Я тоже слишком сильно выпил. А мужская сущность обманчива. Чем больше пьешь, тем больше хочется и меньше можется. Если устроим…

– Стимуляцию, – подсказала Лена.

–…Стимуляцию в моем нынешнем состоянии, результат будет плачевен. И может стать хуже.

– Тогда когда?

– Какой у нас сегодня день недели?

– Пятница, мне кажется

– Завтра мы будем приходить в себя после нынешнего перепоя. А вот послезавтра, в воскресенье – самое то попробовать.

– Точно, – она кивнула. – В воскресенье – мы у вас.

– Нет, Лена, не у нас. Квартира вроде большая, но вчетвером устроиться негде. Выедем в Боголюбовку. Вовка сможет остаться дома без вас?

– А куда он денется? Сейчас же остался!

– Ну так вот. Уедем и оторвемся в голизне древних греков.

– Окей, – радостно сказала Лена. – А я завтра подготовлю Ломилина. Сделаю из него всегда готового пионэра!

Над душистым луговым разнотравьем волновалось знойное марево. Жужжали пчелы, потрескивали стрекозы, беззвучно порхали бабочки. Где-то неподалеку, ощущая разгар лета, пробовал свой напильник кузнечик.

Под огромной повислой березой, раскинувшей сучья над пригорком, было расстелено покрывало. Солнечный свет, пробиваясь сквозь мельтешение темно-зеленой листвы, изнемогал и падал обессиленным. Здесь было почти свежо и очень уютно.

В иной ситуации – при выезде на природу вчетвером или даже вшестером с детьми на двух машинах с расчетом на трезвых жен, садящихся за руль – Ремезов расслабился бы в полную силу. Они с Николаем сначала бы крепко выпили, потом полежали в пятнистой тени, потом побродили по окрестностям в поисках грибов или поздних ягод, предоставив женщинам общаться вдвоем. Напоследок, вероятно, искупались бы в озерке, которое пряталось за перелеском, а всю обратную дорогу спали на задних сиденьях.

Но сегодня ситуация была иной.

Вроде бы договорившись обо всем и заранее настроившись на « стимуляцию », утром назначенного дня они ощущали неловкость. По дороге сюда женщины преувеличенно весело болтали за Ремезовской спиной – каждая о своем, не слушая другую и теряя нить. Николай, сидевший на переднем сиденье, молчал и непрерывно менял диски в магнитоле, перебирал дорожку за дорожкой и не мог остановиться ни на одной.