Виктор Улин - Исцеление

Мужчин она люто ненавидела, я являлся исключением, подтверждающим правило. Стремясь досадить и директору и московским владельцам фирмы, Ралина не только прикрывала мои отлучки, но помогала делать деньги « мимо кассы »: проводила в отчете продажу по более низкой цене, чем заплатил клиент, а разницу я обналичивал в свой карман.

Как она это делала – при том, что бухгалтерша имела обычную ориентацию и вряд ли была чем-то ей обязана – я не знал, просто был благодарен.

Помимо плотской радости, женщины дарили эстетическое наслаждение.

Я обожал смотреть, как партнерша раздевается и еще больше – как одевается.

Женщин – правда, женщин, а не бесполых кошелок учительского пошиба в вязаных кофтах – я искренне уважал.

Ведь нужно было обладать недюжинной энергией и сильной верой в себя, чтобы оставаться женщиной в дикарской стране, где существо противоположного пола до сих пор считается чем-то средним между посудомоечной машиной и рожальным автоматом.

С этой точки зрения идеалом виделась Ралина, которая всегда прекрасно одевалась, радовала ухоженностью и выглядела инкарнацией одной утонченной российской актрисы, имеющей те же инициалы и тоже лесбиянки.

С определенного момента я пришел к выводу, что лесбиянка, бросившая вызов насилию грубых мужчин – рыболовов и спортивных болельщиков – является сейчас гением чистой женственности.

Но самым главным, основополагающим чувством, которое я испытывал к женщинам, была жалость.

Жалость всеобъемлющая, рожденная многими параметрами.

Начиная от того, что женщинам приходилось существовать в мире, приспособленном для дубинообразных мужчин, и кончая сочувствием к боли, которую каждая из них вынуждена терпеть каждые четыре недели на протяжении лучших лет жизни.

Многокомпонентная любовь к женщинам побуждала меня заботиться о своих гостьях с первой минуты до последней.

Будучи довольно экономным, ради них я не скупился.

После всего, происшедшего между нами по взаимной договоренности, я всегда отвозил женщину туда, куда ей требовалось.

Если по какой-то причине я не мог – или не хотел – садиться за руль, то вызывал и предоплачивал такси.

Я не мог отправлять своих мимолетных подружек домой на общественном транспорте.

В нашем городе « маршрутки » были полны вонючих стариков, которые моются раз в неделю земляничным мылом.

А комфорт последействия казался мне необходимым для женщины, разморенной любовью.

Относительно разморенности я говорил без лукавства.

Мнение, будто женщина не может испытать оргазм во время первого полового акта, порождено христианско-коммунистическими химерами.

Конечно, в советские времена – когда супруги не снимали пижам, даже в собственной спальне – вряд ли кто-то мог расслабиться с новым мужчиной. Причем хоть в первый раз, хоть в сто первый.

Но чувственно свободная представительница слабого пола, смеющаяся над лозунгом « В СССР секса нет !», стала иной.

Она всегда могла принять полную дозу наслаждения, потому что умела расслабиться, отключить голову и включить другое.

Такая женщина превосходила меня.

Даже при лучшем стечении обстоятельств сам я мог получить желаемое от силы два раза.

Иногда третий выходил утром – если мы с гостьей нравились друг другу до такой степени, что она оставалась ночевать. Но результаты, разделенные ночью, не могли суммироваться.

Да и вообще « несуммируемые » случаи оставались редкостью. Гораздо чаще происходило обратное.

Любой внешний раздражитель: хоть сотовый телефон, заверещавший в передней из сумочки моей посетительницы – сбивал состояние и вынуждал начинать все заново с гораздо бОльшим трудом.

А внезапный перерыв из-за потребности во второй противозачаточной свечке мог отключить питание и оставить меня ни с чем.

Конечно, встречались среди разовых партнерш и женщины « советского образца », которые испытывали ровное удовольствие, не выходя на пик.

Им тоже нравилось быть со мною, некоторые просили повторения, рассчитывая, что во второй раз у них получится. В просьбе я отказывал, ссылался на что-нибудь производственное: единичный случай оставался случайностью, повторение грозило привычкой, а привыкать к кому-то я не хотел.

Обжегшись однажды, я не верил, что длительная связь с женщиной может закончиться чем-то, кроме разочарования.

Для внутреннего покоя мне были нужны новые и новые.

Привыкнув к современным возможностям, я уже не мог представить, как поколение родителей решало проблему взаимоотношения полов, знакомясь лишь на танцах, среди музыки и чужих глаз.