Лина Ласс - Кинки

В глазах стало сухо. Кажется, пока сидела за монитором, разучилась моргать. Зажмурившись, потёрла переносицу, ощущая острую потребность в кофе и решила наконец-таки сделать перерыв, но, вернувшись со стаканом капучино к своему месту, замерла как заяц в свете фар.

У моего кресла стоял Кирилл Андреевич, уперев руки в бока и строго глядя на меня.

– Лида, четверть первого. Где тебя носит? – громогласно разнеслось по залу. Головы остальных подчинённых тут же обернулись в мою сторону. Я даже сглотнула от такого холодного тона начальника, и судя по всему, он не предвещал мне ничего хорошего.

Босс развернулся и быстрым шагом прошёл в свой кабинет. Дашка со своего места подняла вверх кулак и проводила меня взглядом. Я бросилась к своему столу, кинула в печать то, что успела настрочить и быстро допив кофе, схватила листы. Но перед дверью начальника внезапно потеряла всю уверенность, которая во мне ещё тлела и тихо постучала, надеясь, что никто не услышит и вообще забудет про моё существование. Но громкое «Войдите!» не оставило мне шансов.

Введенский сидел за столом, просматривая на мониторе фото для гастрономической рубрики, и не сразу обратил внимание на застрявшую в дверях меня.

Кирилл Андреевич одним взглядом тёмных глаз мог приковать подчинённых к месту и испытывать благоговение и трепет, но мне сейчас даже этого не требовалось – такие искры шли от него.

– Неважно выглядишь, Лида, – он повернулся ко мне и указал на стул напротив.

Я, собрав всё своё мужество, прошла на место и протянула ему статью, ну… или то, чем она сейчас являлась.

– Перчинка есть? – Введенский бросил быстрый взгляд на бумаги, даже не удостоившись пролистать их.

– Что? – не поняла я.

– Ну, все эти иммерсивные шоу и ужины в полной темноте, конечно, интересно. Но нам нужно… что-то острое. Закрытые вечеринки для священнослужителей, страйкбол по голым бабам в лесах…

Я подняла брови в надежде, что мой начальник пошутил. Сейчас рассмеётся и скажет, чтобы я не принимала это на веру, но лицо его оставалось серьёзным, а взгляд пронзающим самую душу. Молчание затягивалось, и я слегка подалась вперёд.

– Голым… бабам?

Кивок.

– В лесу?

Снова кивок.

– Где вы такое слышали, Кирилл Андреевич? – неуверенно спросила я.

– Знакомые рассказывали, – ответил он как ни в чём не бывало.

Его даже не смутило, что я могу воспринять его слова как-то неверно и оскорбительно. «Стрельба по голым бабам» – это что чёрт побери такое??? Говорить в глаза женщине, своей подчинённой, о подобном? Интересно, как на это отреагирует комиссия по этике, к которой я уже мысленно накатала кляузу на своего босса.

– Лида, тебе всё же нездоровится? Это из-за… кхм…

Я встрепенулась, ухватившись за шанс.

– Да, месячные в этот раз очень болезненные, – и приложила руку к животу, поморщившись.

Не знаю, что в этом слове такого жуткого, но все мужики всегда реагировали на него одинаково. Введенский отпрянул от меня как от прокажённой, и на его лице я заметила лёгкую брезгливость.

– Может, тебе лучше домой пойти?

– А как же статья?

Введенский нахмурился.

– У типографии оборудование накрылось. Пару дней у нас ещё есть. Если ты накопаешь к пятнице что-то острое… – его глаза прищурились. – В общем, всё зависит от тебя, Лида, но место спецкора ещё вакантно.

Стоило мне выйти из кабинета, как Дашка выскочила из-за угла, подхватив меня под руку и утащив к кухне.

– Что? Выговор? Чего молчишь? Колись давай.

– Кажется, нет… нет-нет, не выговор. Твоя фишка с критическими днями прокатила, он меня домой отправил.

– А что, так можно было? – рассмеялась Дашка. – Надо бы записать.

– Да только мне от этого не легче, – сникла я. – Перчинку, говорит, подавай.

Дашка нахмурилась.

– Он к тебе приставал что ли?

– Да нет, – я отмахнулась.

– Хотя он мужик ничего такой, я была бы не против, если бы он ко мне поприставал, – Дашка кокетливо повела плечами, но я пропустила её слова мимо ушей.

– Ему тема нужна какая-нибудь остренькая, скандальная. Ты не знаешь, где у нас страйкбольные клубы такие, где по голым женщинам стреляют?

Дашка замерла на несколько секунд, а потом в хохоте сложилась пополам. Я бесполезно пыталась её унять минут пять, но как только она подуспокаивалась, как приступ начинался снова.

– Ой, не могу, – она присела на стул, утирая слёзы. – Славке корректору расскажу, поржёт тоже. Это он слух пустил, что такой клуб есть. Хотел посмотреть, что из этого выйдет. Значит, даже до начальства дошло. Светка, секретутка… наверняка она ему растрындела. Ой, плохо мне, водички бы…