Maxime: Мама

Она смутилась. В какой-то момент ей даже показалось, что он думает о ней. Раз так, она могла бы зайти и поцеловать его в щёчку. А что если он спит, и ей показалось?

Тогда, чтобы проверить свою теорию, она осторожно согнулась пополам и, повернувшись к сыну попой, прикоснулась к чёрным туфлям на шпильке, якобы протирая их. Украдкой бросила взгляд, посматривая из-за щиколоток.

Он не спал. В этот момент одеяло заметно подрагивало в районе пояса. От восторга у Марины захватило дыхание.

Сын мастурбирует, думала она, у него есть эрекция и желание! Это уже хорошо. Значит он хочет заниматься сексом, значит он может получать удовольствие.

Будто гора свалилась с плеч Марины – так она переживала увиденное. Часть вины – небольшая толика этого горького чувства – отошла в прошлое.

Марина боялась вспугнуть сына. Она ещё не отошла от приятного сюрприза, покрутилась немного в коридоре, приводя мысли в порядок. Если сын мастурбирует, думала она, то лучше не мешать ему. С другой стороны, так хотелось поцеловать его перед уходом. Её маленький мальчик стал взрослее, проявил себя как мужчина.

Она не выдержала и медленно пошла к нему в комнату. Медленно, потому что не хотела его напугать.

Встав перед сыном на коленки, она погладила его по волосам и приложила губы к щеке, краешек его рта оказался мокрым.

В этот момент губы сына приоткрылись, грудь выгнулась. Марина с удивлением наблюдала, как сын дрожит под её поцелуем. То ли он потягивается, то ли возбуждён, думала она. Тихий всхлип вырвался у Жени из груди. Как бы она хотела заглянуть под одеяло, посмотреть сейчас на его напряжённый пенис. Она почти не сомневалась, что сын только что испытал оргазм.

Лучше не приставать к нему сейчас с глупыми вопросами, думала она. Сделать вид, что ничего не заметила. Последние три года, принимая душ, Женя всегда запирался в ванной. Видимо, ему есть, что скрывать.

– Я люблю тебя, – прошептала она ему в самое ушко и носиком потёрлась о висок.

Он открыл глаза, достал руки из-под одеяла и обнял её за шею. На губах его играла блаженная улыбка.

– И я тебя, – сказал он, целуя её в щёчку.

Когда Марина ушла, Женя долго лежал в постели, ошеломлённый случившимся.

Возбуждение при виде мамы в колготках возникло так неожиданно, зарядило его диким желанием прикоснуться к настоящему, а не виртуальному, погладить, потереться об любимого человека, который не обидит, не оттолкнёт.

Мама словно специально выставила попу напоказ. Она была так похожа на зрелую порно-актрису. Женя и раньше считал маму привлекательной. Теперь же, когда он впервые испытал к ней влечение, он вдруг осознал, насколько она сексуальна. Она была намного старше его, но не настолько, чтобы вызвать неприятие. Наоборот, она выглядела опытной и могла бы научить его общаться с девушками. У неё ведь давно не было мужчины. Возможно, она скучает без мужской ласки. Возможно, даже хочет заняться сексом, но не с кем. Возможно, он мог бы помочь ей получить удовольствие, если она поможет ему…

Необычный поцелуй, которым она одарила его – ведь она никогда раньше не целовала его во сне. Всегда давала поспать, тихонько уходила на работу. Она наверняка догадалась, что он не спит. И как он взорвался, почувствовав её нежные влажные губы на щеке. Как сладко она пахла духами и помадой, как липли её губы к подбородку, как щекотали нос её волосы – разве можно сравнить эти ощущения с интернет-порнографией?

Весь день Женя ходил взбудораженный открытием. Мама пришла в три, быстро разогрела обед. Он следил за каждым её шагом.

– Как прошёл день? – осторожно спросил он.

Раньше Женя общался с мамой в основном, чтобы попросить денег или пожаловаться. Но сегодня он хотел знать о ней всё: какое у неё настроение, что она собирается делать вечером, пойдёт ли в субботу на йогу.

Марина подробно отвечала на вопросы обычно молчаливого сына. Ей нравилось чувствовать проснувшийся интерес с его стороны. Никогда раньше она не видела сына таким оживлённым, весёлым.

– Могу и тебя тоже записать, если хочешь. Будем ходить вместе, – весело предложила она.

«Сломлен ещё один барьер стеснения, – думала Марина. – Мальчик боялся, что я начну его ругать за онанизм. Надо сказать ему, что в этом нет ничего постыдного».

После ужина Марина собралась помыть посуду, подошла к раковине, сложила тарелки.

– Можно я помою? – предложил Женя и аккуратно забрал у неё губку.

– Можно, – улыбаясь, ответила мама.