Дина Соловьева - Купальская история

– Ты девственница?

– Отпусти.

Заглядываю в глаза, так и думал, глаза полные слез, а в них отражаются все звезды этой ночи.

– Ну надо же, прилетели, – думаю я, – и что теперь делать?

С девственницей я сталкивался только однажды, давно, когда и сам почти ничего не умел. Вышло плохо, было неловко, ей не понравилось, мне тоже. С той девушкой мы потом еще встречались в общих компаниях, но держались друг от друга подальше, не разговаривали – ни я, ни она не хотели лишний раз вспоминать ту ночь. Поэтому девственниц я обходил за километр, а зря. С этой девочкой так быть не должно, а весь мой опыт бесполезен. Я судорожно вспоминал все, что слышал про первый раз, и все, что приходило на ум, стоило сделать до, а не после. Теперь нужно придумать, как всё исправить.

– Нет, ведьмочка, не отпущу. Так не должно быть, не в первый раз. Он еще не закончился, я всё исправлю.

Я дал ей немного привыкнуть к новым ощущениям, а потом опустил на землю. Стянул с себя рубаху и расстелил на траве.

Бережно усадил ее к себе на колени и стал целовать руки, пальчики, незаметно поднимаясь выше к шее.

Целую в губы, начинаю нежно, но быстро срываюсь. Беру себя в руки. Я чувствую, она напряжена, как заведенная пружина, готова в любой момент вскочить и убежать. Я не спешу, медленно завоевываю доверие.

И вот я вознагражден, она несмело целует меня и поднимает руки, чтобы я стянул с нее рубаху. Она дрожит, но позволяет рассмотреть себя, поцеловать худые плечи, впадинку над ключицей, маленькую грудь с торчащими сосками, о которые, кажется, можно поцарапаться, запускает руки мне в волосы, позволяет себя ласкать, и второго шанса я не упускаю.

Я очень хочу, чтобы ей понравилось, чтобы то, что она испытает сейчас, затмило собой всё, что было у дерева. Я сконцентрирован как никогда, слежу, как меняется ее дыхание, как тело реагирует на то, что я делаю. Подстраиваюсь под нее. Дыхание становится тяжелым и прерывистым, а затем превращается в стон. Это та музыка, которую я хочу слышать.

Я останавливаюсь, а через несколько секунд продолжаю снова, пытаюсь словить ее на грани, и удержать без разрядки как можно дольше. Хочу, чтобы она стонала и извивалась, требуя продолжения, чтобы была настолько распаленной, насколько это возможно, чтобы проникновение стало желанной необходимостью, а возможная боль утонула в экстазе.

– Скажи, когда будешь готова.

– Уже, – сразу шепчет она.

– Нет, ведьмочка, еще слишком рано, скажи, когда действительной будешь готова. Мы никуда не спешим, вся эта ночь твоя.

– Сейчас.

– О, не торопись. Ладно, я сам решу, расслабься, отдайся мне.

Я вижу, что она возбуждена до предела, еще чуть-чуть, и я не уверен, что смогу удержать ее, она мнет руками траву, вырывает ее с корнями и притягивает к себе.

– Сейчас? – спросил я.

– Да, – простонала она.

Я вошел в нее, на этот раз медленно, подавляя свои желания. Она на секунду напряглась, но я продолжил ее ласкать, и она нетерпеливо обхватила меня ногами, однозначно показывая, что с ласками пора заканчивать. Несколько движений, она выгнулась, а я почувствовал, как внутри всё сжимается, и наконец позволил себе не сдерживаться и насладится долгожданной разрядкой вместе с ней. Я всё исправил.

– Пойдем в кемпинг, примем душ, – предложил я после того, как мы какое-то время молча повалялись под звездами, обнимая друг друга.

– Я не хочу в кемпинг, не хочу отсюда уходить, не хочу, чтобы наступало утро.

– Какое-нибудь хочу в этом списке есть?

– Да. Хочу плавать. Ты можешь принести полотенца?

– Не сбежишь?

– Нет.

Я настороженно на нее посмотрел, почему-то мне казалось, что если я оставлю ее одну хотя бы на несколько минут, она тут же исчезнет, как мираж, как будто бы ее никогда и не было, но она умиротворенно лежала на спине и лениво нежилась в лунном свете, всем видом показывая, что никуда уходить не собирается. Я оставил ее одну и жалел об этом всю дорогу, меня терзали смутные опасения. Нужно было остаться и сказать ей тысячу слов, глупых и сентиментальных, отражающих сумбур в моей голове.

С опаской подошел, почти подбежал к иве, и увидел ведьмочку на траве там, где я ее и оставил, она перевернулась на живот и расслабленно вытянулась.

Я принес спальник, коньяк и заказанные полотенца.

– Плавать?! – не то спрашивая, не то призывая, сказала она.

– Идем.

У ивы было мелко, и вода ночью показалась гораздо теплее, чем на закате. Ведьмочка безмятежно лежала на спине, то позволяя течению немного относить себя в сторону, то подгребая к берегу обратно. Я плавал вокруг и любовался ею, сейчас волосы казались темными, а не рыжими, и вся она в лунном свете была похожа на русалку.