Дина Соловьева - Купальская история

Оля тоже подозрительно на меня смотрит:

– Вы знакомы?

– Нет, – отвечаю я.

– Дина, – представляется невеста.

– Дина, у вас есть сестра?

– Есть, целый штаб родных и двоюродных, вот все в сборе, – показывает на подружек невесты в одинаковых мятных платьях.

Я жадно всматриваюсь в каждую. Но нет, моей там нет.

Свадьба пролетает как один миг. Что думает Оля, я не знаю. Я понимаю, что близок к цели, как никогда. Скоро я ее найду. Вернутся ребята из свадебного путешествия, возьму список всех Дининых родственников до десятого колена и найду.

Через пару недель я позвонил Сергею и попросил его раздобыть имена родственников Дины, всех, что ей известны.

– Зачем тебе это? – спросил Сергей.

– Твоя Дина очень похожа на девушку с фестиваля. Помнишь, я рассказывал.

– Что-то такое помню, да. Девственница-охотница, которую ты так напугал своим членом, что на утро она от тебя сбежала.

– Ну почти. Я думаю, они с Диной – дальние родственницы.

– Макс, ты рехнулся! – ответил он, но потом продолжил, – сделаю, конечно, что смогу.

Через несколько дней Дина прислала список. Она постаралась, залила фон акварелью, нарисовала силуэт семейного древа и разбросала имена и фамилии по многочисленным веткам и ответвлениям, знаками вопроса указала тех, кто генетически должен был присутствовать в этом дереве, но фактически отсутствует, или же Дина ничего о них не знала. Красным выделила тех, кто был на свадьбе, где-то указала ссылки на странички в соц. сетях и приложила фотографии, оранжевым выделила тех, про кого мало что знала, зеленым – потенциальных отцов внебрачных детей, у некоторых указала номера телефонов, а другие имена перечеркнула, стало быть, поговорить с ними я не успел.

Итого – сто сорок семь имен, плюс четыре отсутствуют, двенадцать оранжевых, два зеленых. В этом, конечно, она ошибается, сказывается то, что замужем недавно, зеленых должно быть больше.

Первые несколько дней я проверял очевидных потенциальных кандидаток – прелестных девушек не старше двадцати пяти лет. Таких оказалось немало. Знакомые черты мелькали на фотографиях с завидной регулярностью, но вразнобой: у кого-то волосы рыжие, у кого-то улыбка похожа, нос или губы, кто-то сверкает зелеными глазами, а кто-то органично смотрится в лесу.

Две из них сказали, что смутно припоминают и Купалье, и меня ненаглядного. Я не стал утверждать, что вряд ли они бы такое забыли, поскольку не считал возможным рассказывать детали. На всякий случай встретился с ними лично. Конечно, они лукавили, но надо отдать должное, были тоже весьма интересны собой. Пришлось объяснять, что настроен я серьезно, и подыгрывать мне не нужно, и замена получше, поопытнее и так далее мне не требуется, мне нужна именно она.

Вскоре я перешел к барышням постарше. Я предполагал, что многие меня пошлют, но то ли Дина попросила их быть снисходительными, то ли девушек искренне трогали мои романтические переживания, но все они пытались помочь, поэтому мой список не только не сократился, но и вырос еще на пятьдесят имен.

Интересные у Дины родственники: репрессированные интеллигенты, сотрудники органов, садоводы и труженики села, пара-тройка авантюристов, один художник, экономисты, обедневшие аристократы, инженеры и заводчане, спекулянты, учительница, трижды женатый прадед и мать двенадцати детей, приходящаяся ей троюродной внучатой теткой, или как-то так, сложно сориентироваться в названиях, в общем – дальней родственницей, иммигранты, причем эта категория вызывала много вопросов, т.к. помимо того, что они всей семьей уехали в Америку, Дина про них ничего не знала, и многие другие интересные и не очень личности.

К концу первой недели я уже чувствовал себя членом их семьи, так много тайн и историй я узнал. Уверен, на семейном празднике я бы без труда смог идентифицировать каждого.

Рыжие волосы в семье начали встречаться после появления в родословном древе художника, причем встречаться они стали не только у его детей, внуков, но и у детей нескольких кузин его жены и одной ее тетки. Мужик явно не терял зря времени. Не удивительно, что его работы почти не сохранились и широкой общественности мало известны – все его силы, наверное, ушли на продолжение рода.

Со всеми женщинами, обладательницами рыжих волос, я решил встретиться лично, а мужчин выделил в отдельную категорию – «потенциально опасные рыжие». Они вполне могли быть отцами или дедами моей ведьмы, но не посчитали нужным сообщать об этом семье. Разговоры с ними я планировал начинать в последнюю очередь.