Илья Гутман - Дочь небес. Боги и гады

– У Царя-Солнце есть два сына, – продолжал капитан. – Первый – наследный принц, любимый сын монарха, сам пару лет как ставший отцом. Вот его сына сейчас и спас Риджад. Второй принц, избегает публичности. Он любит уединение и старается держаться подальше от политики. Он никогда не появляется на людях. Всё что про него известно: он с детства увлекается лишь книгами, математикой, интеллектуальными играми и сборкой всяких механических зверушек.

Ага, это называется «интроверт», – мысленно подытожила я. И тут мой взгляд привлёк огромный длинный обелиск.

– А что это за фаллический символ? – спросила я, махнув рукой на означенную постройку.

– У тебя все мысли сводятся к одному, Тама. Не оскорбляй память Фирана Третьего, воздвигшего сей монумент, – чуть нахмурившись, ответил капитан. – Этот государь, прадед нашего нынешнего, поставил обелиск, изображающих четырёх священных животных Сагира: ирбиса – пятнистого барса, быка, крокодила и скарабея.

– А иных священных животных в Сагире нет?

– У нас их много. Кошка, сокол, слон, лев… У каждого рода есть и свои священные животные. Но есть и проклятое животное. Змея. В древние времена демоны-змеелюды выползли из Шеола, Нижнего Мира, и поработили Сагир.

– Расскажи, мой капитан, – мне не терпелось узнать нового о религии нового для меня царства.

– Ты не обращала внимание на кандалы наших рабов, Тама? Они выполнены в форме змей. Ещё в древности в нашей стране пошло деление на раболепных людей, готовых терпеть неволю, лишь бы остаться в живых, и на людей действительно свободных, ни за что бы не согласившихся, предпочитающих рабству смерть.

В культуре Сагира присутствует ужасающий образ змеи, которого ни в каких других странах Востока нет. Вспомним даже наших колыбельные – чуть прочистив горло, капитан запел:

Коли не заснёшь быстрей,

Приползёт зловещий змей

Унесёт тебя в нору,

Я заплачу поутру.

Я зааплодировала капитану за неожиданно красивое для такого сурового мужчины исполнение колыбельной.

– «Хитрый змей» или «трусливый змей» – самые страшные оскорбление из всех, что есть в Сагире, – продолжил он, – в сагирских сказках главным злодеем всегда является змея.

Три тысячи лет назад змеелюды похитили людей, заперли в подземных городах и поработили их. Но нашлись другие люди, благородные воины, что не отдались захватчикам и сражались с ними, после чего спасли рабов. Некоторые вилленцы считают эти рассказы не более, чем легендами. Но я в них верю.

– Как именно освободили рабов? – меня заинтересовало, что говорит об этом сагирская мифология.

– Змеелюдов возглавлял тёмный бог Шуррук, явившийся из мрачных и сырых глубин Шеола. Людей же вёл великий воин Аруф. Шуррук поглотил солнце. В тот мрачный момент боги нуждались в людях, как и люди в богах. Аруф изо всех сил молился богу Солнца Гаарху, и сущность Гаарха снизошла на Аруфа. Он стал аватаром Гаарха, воплощением его духа в мире смертных, и в его руке оказался божественный клинок, хопеш 5 5 Хопеш – меч эпохи древнего мира, имел внешнее сходство с серпом, с заточкой на выпуклой стороне клинка. . Аруф превратился в гигантского огненного кота, а затем священным хопешом разрубил пополам Шуррука, и Солнце вернулось на небеса. Затем он велел змеелюдам убраться обратно в Шеол.

Аруф, одержимой духом Гаарха, возглавил свободных людей и стал первым Царём-Солнцем. Наш нынешний государь – его прямой потомок. Воины из его ближайшего окружения назвали себя «хидж-ай» – «скорпионьи жала» и положили начало ордену хиджаев, царской охраны.

Бойцы людей, победив демонических змей, не дали рабам воли. Аруф молвил, что эти недостойные людишки, предпочитающие рабство смерти, не могут стать свободными. Чтобы рабы помнили свою рабскую сущность, – продолжал капитан, – помнили, что прислуживали змеелюдам, их заставили носить бронзовые браслеты в виде змей.

Интересная теория. Рабами и стали потомки рабов. У нас в империи рабовладение не идёт в глубину веков, у нас невольниками становятся либо военнопленные, либо должники. Их дети по достижению совершеннолетия становятся свободными людьми, пускай и из выходцами из низов общества, они могут рано или поздно выбиться в патриции. Дядя Бейнус как атеист сказал бы, что древние сагирские мифы оправдывают несправедливость. В этой мифологии победа воинства людей над воинством змей означала не освобождение рабов, а лишь смену их хозяев. Дядя Бейнус сказал бы, что этот миф создан кастой господ, дабы оправдать рабовладение. Он сказал бы, что многие древние мифы оправдывают несправедливость существующего общественного строя, говоря: всё, что сложилось издревле, неизменно.