Holly Hope Karter - Ещё один день

Шаткая надежда, которая до этого момента помогала мне дышать и двигаться, начала разваливаться. Ее обломки больно царапали душу.

Я повернулся к Элли, пытаясь перебороть страх и панику. Потому что в голове созрел следующий вопрос.

– Она… говорила на сеансах что-то обо мне? О нас. О наших отношениях.

Элли внимательно посмотрела на меня.

– Не могу сказать.

Я судорожно сжал в руке бутылку пива.

Молчание Элли было самым красноречивым ответом. Она не могла раскрывать передо мной врачебные тайны, и это означало…

Я несколько раз моргнул и тихо спросил:

– Элли, что происходит?

Она выгнула бровь. Я буквально примерз к скамейке. Я смотрел на нее и не мог заставить себя вдохнуть.

– Элли…

Сердце гулко билось в груди.

– …пожалуйста…

Скулы свело. Кислый привкус заполнил рот.

– …просто скажи…

Девушка закусила нижнюю губу. В ее глазах стояла печаль.

– …она…

Нет, я не хочу это знать!

Я тяжело дышал, глядя в шоколадные глаза… психолога.

Нет.

Нет!

HET!

– …она собирается…

Элли тяжело вздохнула.

Грудь пронзила новая вспышка боли. Такая яркая и острая, что я едва не задохнулся.

– …вернуться… ко мне?

Пару секунд Элли молчала.

Весь мир замолчал. Чертова планета прекратила вращаться.

Я забыл, как дышать. Я забыл, как жить.

Элли опустила плечи. И я выдохнул:

– Твою мать…

– Не могу сказать.

Ее тихий болезненный шепот разбил нахрен не только надежду, но и остатки моей брони.

Я закрыл лицо руками и взвыл от боли.

*Хоуп*

За 3 недели до этого…

Я стояла возле окна и хмуро смотрела на ночной город. Руку приятно оттягивал полный бокал вина. Душу неприятно оттягивал предстоящий разговор.

Телефон ожил.

«Понеслась».

Опираясь на костыль, я доковыляла до дивана, плюхнулась на подушки и взяла смартфон. Вызов по видео. Элли.

Я уже собиралась напустить на себя самый счастливый вид, но быстро передумала. Элли как детектор лжи.

«Будет только хуже, если ты натянешь на себя эту улыбку».

Я оперла смартфон об бутылку вина, стоящую на столике рядом с диваном, и ответила на вызов.

– Привет, готова поговорить?

Я тяжело вздохнула и кивнула.

Девушка тепло улыбнулась и развела руки в стороны.

– Начинай. Как прошел твой день?

Я снова вздохнула.

Глаза закрывались от усталости, но я знала. Стоит мне лечь в постель, как сон снимет будто рукой.

– Это был… тяжелый день.

И я снова до утра буду бездумно пялиться в потолок.

– В каком плане?

Я подняла левую руку, все еще закованную в гипс, и постучала по правой ноге. Нижняя конечность под разрисованным пациентами детской хирургии гипсом отозвалась легкой ноющей болью.

– Физическом. Я не привыкла быть такой беспомощной.

Черт, да я ненавидела это все! Я ощущала себя такой слабой и бесполезной, что только от этого чувства хотелось выть и бросаться на стены пустой квартиры.

Элли понимающе кивнула.

– Резонно. Что интересного произошло с тобой сегодня?

Я пожала плечами и провела пальцами по волосам.

– За последние три недели самое интересное, что произошло со мной, это мои визиты в полицию.

Я поежилась, вспоминая эти самые визиты. Сначала приходить в полицию для меня было сродни казни. Я сидела на жестких стульях и прятала взгляд, считая себя виноватой в том, что со мной произошло.

Я смотрела на мужчин в форме и нервно сглатывала, потому что мне казалось, что и они обо мне того же мнения. И я боялась, что кто-то из них скажет это вслух. И это добьет меня.

Но сейчас… Спустя уже какой-то по счету визит я заходила в участок и испытывала раздражение. потому что полицейские смотрели на меня, прекрасно понимая, что я снова пришла ни за чем.

А потому страха не осталось. Только тотальная усталость.

Элли внимательно посмотрела на меня.

– Сойера так и не поймали?

Я покачала головой. Меня накрыла волна тоски и отчаяния.

– Он ловко скрывается. Или покинул страну, не знаю.

Мой голос дрогнул.

Это казалось невероятным. И мне казалось, что полицейские прикрывают задницу моего бывшего мужа.

Как так вышло, что простого парня без богатых влиятельных родителей и друзей не могла найти вся рать Шалтая-Болтая?!

– Расскажи мне о последнем визите.

Я закатила глаза. Изнутри поднималось хорошо спрятанное – а точнее забитое в самый темный уголок души – раздражение.

– Это было вчера утром. Я еле поднялась к ним по лестнице, а они усадили меня на стул, угостили пончиком и сказали, что делают все возможное. И все. Делают все, чтобы разыскать Сойера. И все. Опять.