Юлия Резник - От земли до рая

– Ты слышишь?! Лилька! Ау-у-у! Папа дал добро! Ресторан отменяется! Мы идем гулять! Просто гулять, слышишь?

Я промямлила что-то невнятное. Вымученно улыбнулась, с трудом заставив себя посмотреть на Геймана. Ян Львович все так же стоял, подпирая спиною стену. И смотрел прямо на меня.

И тут я вдруг подумала, а что он видит? Да-да, что он видит? Маленькую девочку – дочь своей экономки? Неуклюжую подружку своей дочки? Или… девушку, которую он по нелепой случайности сделал женщиной?

А знаете, что самое смешное в этом всем? Ни до, ни долгое время после того, как это случилось, я не понимала, что толкнуло меня в его объятия. И не догадывалась, что то восхищение, которое я к нему испытывала, тот неприкрытый щенячий детский восторг и желание понравиться, в какой-то неуловимый момент переросли в чувство глубокой сокрушительной силы любви. Я так долго этого не осознавала. Понимание пришло позже. Гораздо позже. Впрочем, это было и к лучшему. Ну, что я, та… могла ему дать? Чем удержать интерес такого сложного и невероятно умного мужчины? Если это не удавалось сделать гораздо более успешным и состоявшимся женщинам. Чем?!

– Ну, что ты молчишь?!

– Извини, я обдумываю кое-какую идею. – я обшарила взглядом каюту, схватила ноутбук. – Сейчас только запишу, и сразу едем!

– Ты ненормальная, знаешь? – захохотала Сонька.

Может быть. Но я просто не могла, когда он так близко, что нависает. Дышать им… и не вспоминать. Не могла.

Он – мог. В этом я не сомневалась.

– Даю вам десять минут! – обозначил расклад Ян Львович.

– Что ж… тогда пойду, потороплю Дэвида.

Когда мы, наконец, собрались, у трапа нас уже поджидала машина. Шикарный представительского класса Кадиллак. Мы забрались внутрь, Дэвид, очевидно побаивающийся Геймана, вызвался сесть вперед. Мы с Сонькой и Яном Львовичем устроились сзади. Я думала, с этим не будет проблем. В конце концов, салон авто на первый взгляд казался просто огромным. Чего я не учла, так это того, что и Гейман – мужик немаленький. Сидеть так близко к нему было еще мучительнее, чем стоять рядом в каюте. Я честно старалась его не касаться, но все равно задевала то голой ногой, то рукой во время маневров.

– Что-то не так?

– Нет. Все в порядке. Не терпится уже выйти. – соврала я.

– Джек, становись где-нибудь здесь. – окликнул Гейман водителя, переходя на английский.

– Нет-нет, зачем? Что я, не дотерплю?! – с жаром возмутилась я, а Гейман в ответ посмотрел на меня так… снисходительно, что ли. И вышел первым, не дожидаясь, пока охранники сориентируются. Наша прогулка вообще выглядела довольно странно. Мы – истинные туристы, и мимикрирующая под «иже с ними» охрана.

Мы прошлись по красивым улочкам, залипая то тут, то там. Ни о чем толком не разговаривая, просто наслаждаясь моментом. Сонька с Дэвидом плелись впереди. Останавливались. Целовались, когда думали, что Гейман не видит. А тот все замечал. И недовольно поджимал губы. И я, наверное, тоже поджимала, чтобы не рассмеяться. Это было моим проклятьем. То, что я неосознанно, сама того не желая, перенимала его мимику и жесты. Сонька всегда хохотала над этой моей особенностью. А Ян Львович… даже интересно, замечал ли он? Наверное. Он вообще многое замечал.

Я чуть скосила взгляд. На его едва заметно покачивающиеся при ходьбе руки. Как это? Взять его за руку, переплести пальцы, чтобы почувствовать кончиками каждую выступающую вену на тыльной поверхности кисти? Чтобы ощутить подушечками шероховатость костяшек… Я закусила губу и отвернулась. А когда вновь посмотрела на Геймана, он смотрел на меня.

– Ноги болят, – опять соврала. – Может быть, где-то присядем послушать музыку?

– Почему нет? Мы же здесь для этого… вроде.

Я улыбнулась. Окликнула Соньку и качнула головой в сторону одного из ресторанчиков, на эстраде которого пела огромная негритянка в шикарном обтягивающем, сплошь расшитом блестками платье. Хорошо пела. Я даже зажмурилась. О том, что джаз – это исключительно живое пение, и никакая оцифрованная запись и близко с ним не сравнится, я узнала тоже от Геймана. Таких моментов, моментов, когда он обращал на меня внимание, в моем детстве было не так уж и много. Но я помню каждый. Каждый…

В скором времени к нам подоспел официант. Мы сделали заказ. И я снова сосредоточила взгляд на сцене.

– Не знал, что тебе нравится джаз, – перекрикивая голос негритянки, прокричал Дэвид.

– Шутишь? Да я сейчас бы оба уха обменяла на бокальчик розе. Это всё эти двое.