Александра Рудник - Искра. Последняя роль

– Стасик, ты сегодня был на высоте, – промурлыкала Ольга Генриховна, сладко потягиваясь на шелковом постельном белье цвета морской волны. – Я же говорила, что отдых пойдет на пользу нам обоим.

– Спасибо, дорогая, рядом с тобой я всегда неутомим.

Станислав Аркадьевич вложил в улыбку максимум искренности и нежности. Получилось вполне правдоподобно. Довольной госпоже Кауфман сейчас было невдомек, что истинной причиной половой геперактивности мужа служил далеко не свежий горный воздух, а его бурная фантазия. Вместо престарелого, многократно побывавшего под скальпелем пластического хирурга, тела супруги он всю ночь представлял хрустальный образ Нины. Роковая блондинка настолько проникла в подсознание мужчины, что воображение было готово даже на такие метаморфозы.

«Только бы жену Ниной не назвать, а то потом не отмоюсь», – волновался бизнесмен, который никак не мог отделаться от навязчивых мыслей о секретарше. Время на курорте в Альпах тянулось невыносимо медленно. Он любовался красотой и величием заснеженных горных склонов, но вместе с тем тяготился пониманием того, что наслаждаться приходится в компании жены, а не создания, похитившего его сердце. Ольга не отпускала его не на минуту. Из-за настойчивости женщины, Стас несколько раз взбирался на вершину и неуклюже скатывался кубарем вниз. Результатом подобных самопожертвований стал небольшой ушиб правого предплечья.

– Сейчас разомнем, и будешь как новенький, – томно дышала Ольга Генриховна в ухо мужа, массажируя его травмированную руку.

– Оленька, само все пройдет, – снисходительно отвечал Кауфман, понимая, к чему клонит супруга.

– Ну, уж нет, больной. Я прописываю вам постельный режим.

Женщине хотелось верить, что ее Стасик стал прежним, любящим и заботливым, еще необремененным статусом успешного бизнесмена. Сейчас все напоминало первые два года их совместной жизни, до первой измены Станислава Аркадьевича. Вот только уже тогда в их отношениях и не пахло ни любовью, ни элементарным уважением к этой сильной целеустремленной женщине. Только расчет, всегда жесткий и бескомпромиссный, с пошаговым руководством к действию. Конечно, она понимала, что по возвращении в Санкт-Петербург быт снова возьмет свое и поэтому здесь, в Альпах, ловила каждый момент. Ей льстило, что муж не засматривается на отдыхающих в горах красоток, уделяя все внимание только ей.

«Может, нагулялся и понял, наконец, что очень любит меня?» – обманывала себя Ольга Генриховна.

Нет, не любит, просто не видит здесь конкуренции для Нины.

Блондинка лежала на диване, свернувшись калачиком. Через несколько часов наступит Новый Год, но отмечать его желания нет, а сил и того меньше. Какой смысл весь день стоять у плиты? Чтобы посреди ночи набить «требух» и до утра страдать от несварения? Нет уж. Летоисчисление не остановит свой ход, если на планете одним праздничным столом будет меньше. Экран маленького лампового телевизора у трельяжа извергал очередную предновогоднюю чушь. Эстрадные звезды, записавшие поздравления еще в середине лета, сейчас «искренне» желали жителям России-матушки богатырского здоровья, нескончаемого счастья и не имеющего границ благополучия. Смотреть на лоснящиеся сытые физиономии больше не хватало терпения, и Нина раздраженно зажала красную кнопку пульта. Она закрыла глаза и в эту минуту услышала настойчивый стук в дверь. Девушка нехотя нащупала босыми ступнями удобные старые тапочки. В глазке она увидела большой букет белых хризантем. Нина часто проводила аналогию между собой и любимыми цветами. Они естественны, красивы, без напускной селекционной помпезности, а главное – они крайне выносливы. Даже несколько дней без воды не могли сломить эти гордые бутоны, стремящиеся к жизни любой ценой.

Выражая визитеру плохо скрываемое недовольство словами «Я же сказала, Слава, больше не искать встреч!», девушка зло распахнула входную дверь. Но белоснежный букет закрывал собой лицо совсем другого человека, который бесцеремонно ввалился в квартиру. Высокий, небритый, худощавый, но жилистый, в прихожую вошел Алексей.

– Какой еще Слава? Смотрю, времени даром не теряла без меня? Что-то выглядишь не очень, – щербатая улыбка выпустила наружу зловонное дыхание.

– Ты тоже. Зачем приперся? – от девичьей воспитанности и застенчивости не осталось и следа.

– Ты сама знаешь зачем я здесь. Не все еще растолкала, надеюсь?

– Не понимаю, о чем ты, – Нина сделала шаг вглубь квартиры.