Елена Рахманина - Айс бэйби

В темноте коридора я ещё не успел оценить её внешность, лишь почувствовал её запах. Такой лёгкий и свежий, словно после долгого дня в запертом помещении вдруг переместился в дикий сад. Тонкие, деликатные ароматы полевых цветов, такие чистые, что кажутся невинными, не запятнанными человеческим присутствием. Одного вздоха хватило, чтобы во мне родилось желание провести носом от мочки уха по изгибу шеи, лизнуть её и убедиться, что она на вкус такая же потрясающая.

Мои руки машинально оказались на тонких плечах, спасая от неминуемого падения с высоких каблуков, на которые я уставился. Узкая стопа, увитая кожаными ремешками, изящные щиколотки, красивые икры и соблазнительные коленки заставили моё дыхание сбиться. Платье на гостье казалось неприлично коротким, и я едва ли нашёл в себе силы поднять взгляд от длинных ног к её лицу.

Выдохнул воздух через рот, словно это могло помочь мне охладиться. Чёрт! За мной всю жизнь гонялись красотки, но внешность этой девчонки казалась просто волшебной. Не припомню, но не удивлюсь, если в отрочестве я дрочил на Белль из мультфильма «Красавица и Чудовище». Теперь я вырос в Чудовище и могу воплотить эту фантазию в жизнь.

Обрамлённые длинными ресницами глаза, немного подёрнутые дымкой, словно она выпила лишний бокал шампанского (а возможно, и не один) и сейчас с трудом пытается сфокусировать своё внимание на мне. От нашего столкновения один локон выбился из причёски и змеился по гладкому белокожему плечику. Как зачарованный, я поймал прядь волос, пропуская её между пальцев, проверяя, настолько ли шелковисты её тёмные волосы, как кажется. Я жадно рассматривал девицу, и у меня изо рта едва ли не текли слюни, пока я фантазировал о том, как вскоре сниму с неё это маленькое платье и трахну девчонку. В чём я ни капли не сомневался.

– Может, уберёшь, в конце концов, свои клешни? – слетело с её пухлых губ раздражённое замечание, и девушка повела плечами в нелепой попытке избавиться от стального захвата. Мои ладони на фоне её хрупких плеч казались просто огромными, но убирать их я не спешил. Она смотрит на меня испуганно и напряжённо, озираясь по сторонам, видимо в опасении, что её хахаль застанет с другим. Чему я был бы несказанно рад, убив двух зайцев сразу: выпущу пар и избавлюсь от её воздыхателя.

– Как тебя зовут? – спрашиваю, притесняя её к стене и наконец избавив от своих рук, но загнав в капкан, из которого ей не выбраться, уперев ладони в стену по обе стороны от малышки.

Рассматривать её – чистое удовольствие. Ресницы подрагивают, и я едва сдерживаю себя от желания прикоснуться к ним – настолько идиотическое побуждение меня посетило впервые. Но больше всего мне хочется её поцеловать, и в данный момент я могу отдать за это и свою жизнь, потому что отчётливо слышу шаги, раздающиеся за моей спиной, и готов биться об заклад, что к нам приближается её парень. И по её ошалевшим от страха глазам я понимаю, что и у неё со слухом всё в порядке.

Обхватив лицо незнакомки ладонями, чтобы она не соскользнула с крючка, я накрываю её рот своим, поймав испуганный всхлип. Кажется, в то мгновение, когда наши губы соприкасаются, я ощущаю, как в меня врывается свет. Он заполняет меня до основания, вытесняя из моего естества чёрно-белые тона, раскрашивая в миллиарды других цветов. Он как огонь бежит по жилам, знакомя меня с новым видом энергии, и я хочу теперь жить только на ней.

– Йен, – доносится до моего сознания голос отца откуда-то издалека, вытаскивая из плена девушки, что меня поработила, полностью опьянив собой, – я смотрю, ты познакомился с моей женой.

Три года спустя

Пригород Нью-Йорка

Первое, чему решил обучить меня супруг после нашей свадьбы, – это правилам этикета. Как девушка, выросшая в Бронксе и привыкшая чаще пускать в ход кулаки, нежели манеры, я была крайне далека от тех мест, где требовалось ими пользоваться. И несмотря на то, что внешне я походила на яркую обёртку от конфетки, развернув её, внутри можно было обнаружить разве что заветренный кусок морковки.

Бенджамин Сандерс считал, что его молодой супруге не подобает существовать в полном неведении о том, в какой руке держать нож, не отличать вилку для рыбы от вилки для фруктов, смеяться не к месту или не знать, чем разбавить неловкую паузу на светском рауте. Или, как раньше, бежать отворять парадную дверь впереди прислуги. Кто-то настырно барабанил в дверь кулаком, и меня это изрядно бесило, отвлекая от чтения лёжа на софе под лучами солнца, проникавшими сквозь окно. Теперь, когда у меня появился доступ к деньгам, я наконец-то смогла себе позволить жить почти беззаботно. Жаль, что это не было моим выбором.