Елена Васильева - Весна для Ирэны

Попроси у облаков

Подарить нам белых снов.

Ночь плывёт, и мы за ней

В мир таинственных огней.

Разгони ты тоску во мне,

Неспокойно у меня на душе.

Ирэна два раза повторила припев, сын продолжал слушать очень внимательно, взгляд его детских глаз стал задумчивым, и личико заострилось.

– Ну, а теперь спать! – решительно произнесла Ирэна и, приобняв мальчика, легонько заставила его положить голову на подушку, доверчиво прошептала в детское ушко, – Знаешь, открою тебе секрет, в детстве мне рассказывали, что ночью оживает то, что прячется днём. И если ты сейчас не закроешь глазки и не уснёшь, то увидишь, как над крышей дома напротив пролетает ведьма на метле.

Илюша недоверчиво посмотрел на Ирэну и бросил опасливый взгляд в тёмное окно, где при жёлтом свете восходящей луны зловеще чернели корявые ветки старой яблони. И испуганно зажмурился, прижался к груди Ирэны. А она провела ладонью по его волосам, тихо засмеялась, прикоснулась губами к детской щеке.

– Ничего не бойся, сынок. В детстве мне было страшно засыпать, потому что я была в комнате одна. Но теперь мы вместе. И никто не посмеет нас напугать, верно? А теперь закрывай глазки, чтобы тебе приснился волшебный сон. Он уже прилетел и ждёт, когда ты позволишь ему показать тебе интересную историю.

Мальчик кивнул в ответ и закрыл глаза. Ирэна продолжала легонько поглаживать сына по волосам, дожидаясь, когда ребёнок уснёт. И в тишине, не волшебный сон, а острые обидные и жгучие мысли прокрались в её сознание. Она вспомнила свой прошлый приезд до того, как они с Евсеевым улетели во Францию на Лазурный берег. Это было больше месяца назад. И тогда отец, всегда ласковый и приветливый с дочерью, впервые посмотрел на неё строго, даже сурово и произнёс:

– Ты, доня, не приезжай больше. По телефону нам с матерью звони, и хватит с нас этого. Каждый раз, когда ты вот так приезжаешь наскоками на пару часов, только сердце Ильюшке тревожишь, рану его расколупываешь. Ты приехала, побыла пару часов и упорхнула. А Ильшка потом несколько дней сам не свой ходит или убегает куда и прячется. Мы с Лялечкой его еле находим. В прошлый раз он в старом сарае у Васильковых просидел. Промёрз весь, пока мы его нашли. Не приезжай, доня, не надо.

Тогда она на слова отца обиделась. Никогда до этого он ей ничего не запрещал, а тут вот взял и резко так потребовал от неё в родном доме больше не появляться. Ирэна тогда с обидой в сердце уехала и действительно почти два месяца не то что не появлялась, а и не звонила даже родителям. И о сыне ничего не спрашивала.

А теперь вот в ночной тишине, в сиренево-тревожном свете лампы подкралось это воспоминание. Пока она на отца обижалась, он, оказывается, в больнице между жизнью и смертью находился. А она и не знала ничего, не догадывалась. Да и прав был тогда отец, что ни говори… Плохая она мать, никудышная. Как можно отказаться было от возможности прижать к себе сына? Ирэна провела ладонью по узкой спине ребёнка, прижалась щекой к вихрастому затылку. И слёзы, жгучие, полные стыда и отчаяния, брызнули из глаз. Ирэна всхлипнула, но слёзы эти сдержать не пыталась. Пусть бегут, раз им надо так… Слёзы эти щипали глаза, и с ними, со слезами этими жгучими выходило что-то ещё, и на душе становилось легче. Как будто душа очищалась от чего-то ненужного, избавлялась от отчаяния и обиды.

Слёзы текли и текли по лицу, делали влажными рыжеватые вихры сына, а потом вдруг перестали. И молодая женщина вздохнула жалобно, но легко, сладко, закрыла глаза и погрузилась в сон мгновенно, по-детски быстро и легко. И в ту ночь к ней тоже пришли волшебные сновидения. Ирэне снилось лето, ромашковое поле, облака над рекой и она сама, маленькая рыжая девочка, бегущая босиком по этому полю к реке. А над ней порхали разноцветными крыльями бабочки. Совершенно детский сон. Ирэне такие сны много лет как не снились.

На следующий день Ирэна попросила Настю поехать в больницу к отцу. Они выехали на своей машине утром, как только отвезли Ильюшу в садик. Солнце уже золотило ветви черёмух, буйно разросшихся вдоль огородов по обоим сторонам просёлочной дороги. Ирэна залюбовалась свежими листьями, покрытыми росой, прозрачной дымкой чуть подрагивающего тумана, поднимающегося с полей. А она уже и забыла, как здесь бывает красиво ранним утром! А дышится-то, дышится как легко, Господи! В приоткрытое окно вплывали запахи скошенной травы и ароматы полевых цветов.

– Скоро август кончится, – заметила Настя, так же смотря в окно, и озабоченно добавила, – А мы Ильюше в школу ещё ничего не собрали.