Виктория Ом - Феникс

ДАНА

Пятый день и никаких результатов.

Прочие пациенты уже на третий день не выдерживали игры в гляделки, а этот – крепкий орешек.

Мой взгляд мазнул по стальному бицепсу. Рукав футболки, казалось, вот-вот лопнет на нём, а с ним и моё терпение. Взгляд упал на мужские пальцы, они впились в мягкую кожу на ручке кресла, будоража моё воображение, вместо подлокотника рисуя мои бёдра.

Я закусила кончик карандаша, которым должна была делать записи, но пациент молчал битый час, и на девственно чистом листе блокнота, лежащем на моих коленях, не появилось ни одной заметки.

На лице мужчины была маска холодного отчуждения. Так и подмывало выкинуть что-то этакое, чтобы добиться от него хоть какой-то реакции или мимолётного эмоционально отклика, да хоть слова протеста…

Что такого, покалеченного жизнью и закалённого в спецоперациях человека, должно вывести из спокойствия?..

Я сложила ладошки поверх блокнота и улыбнулась пациенту – никакой реакции.

По-прежнему никакой реакции.

Я взяла стакан с водой с журнального столика, стоявшего справа от кресел, чтобы не быть препятствием между нами. Доверительные отношения выстроить сложно, ещё сложнее, когда оппонент не идёт на контакт. Сделала пару глотков и поставила стакан на место, не подумав предложить мужчине промочить горло – откажется, вернее, проигнорирует.

Таких, похоже, можно взять только нахрапом.

Мне что, умолять его со мной поговорить?..

На колени встать?..

Подползти и умолять?.. И не забыть руки положить на его мощные бёдра.

Клац-клац – щёлкнул дозатор, на мою ладонь упали две таблетки. Я закинула их в рот и принялась медленно рассасывать, отгоняя навязчивые мысли, где я непременно набрасываюсь на своего пациента, не чтобы прибить – такое в психиатрической практике иногда случается, – а чтобы трахнуть. Прямо здесь и сейчас – в кабинете частных сеансов, позабыв, что за дверью дежурит охранник, готовый ворваться и угомонить пациента шокером – особые меры для особых случаев, как эта тёмнокожая гора мышц, источающая тестостерон в таком объёме, что таблетки, снижающие либидо, едва облегчали мне задачу: вывести пациента на диалог.

Я спрятала коробочку с фальшивым тик-таком в карман халата и с новым настроем взялась за папку с личным делом пациента.

– Я таким обычно не занимаюсь, – пустилась в объяснения в первую очередь для самой себя, чтобы облегчить совесть, – но вы мне не оставили выбора, раз отказываетесь рассказать о себе.

Бросила взгляд на пациента, думала, что он хоть немного занервничает, ну как же – это не тот случай.

– Клинвуд Хоки, – прочитала я и подняла взгляд на пациента – спокоен, ладно. – Сейчас вам… хм… сорок лет. – Ещё раз посмотрела на мужчину, задумавшись: выглядит ли он на свой возраст?

– Родились в небольшой индейской резервации на территории Аризоны. Уже что-то припоминаете? Или у агентов с памятью всё хорошо? – закинула я удочку, но он опять проигнорировал.

Хорошо. Переходим к тяжёлой артиллерии.

– Восемь лет назад вас поместили в психиатрическую лечебницу по решению суда. Расскажите почему?

Никакой реакции, даже не моргнул.

– Вы переоборудовали свой трактор в бронированный танк и с его помощью нанесли ущерб строительной компании, которая приобрела землю вашей бывшей резервации. Не хотите внести уточнения?

На мужском лице вздулись желваки, и не более.

– Вы незаконно жили на выкупленной земле. Почему вы не переехали с остальными?

Молчание.

– А ваша жена…

Кожа на кресле протестующе заскрипела под натиском тихого гнева. В этот раз он сжал подлокотники не так, как в первый раз. Эмоции проснулись в нём и рвались на волю, но он их сдерживал изо всех сил.

– Вона?.. Её так звали?

Клинвуд сменил позу и скрестил руки на груди.

– Ей было тридцать, когда в резервации случился пожар? А вашим детям Тею и Поломе?..

– Прекратите, – прорычал мужчина и, согнувшись пополам, спрятал лицо в ладонях.

– Я понимаю, этот случай стал болезненным для вас…

– Болезненным? – процедил он, подняв на меня яростный взгляд. – Я нашёл их полуобгоревшие трупы в дальнем углу дома – это, по-вашему, болезненный случай? Болезненный случай – это строительная компания, которая готова на всё, чтобы заполучить землю под свои таунхаусы для богачей.

От его ярости стало жутко.

– Соболезную вам, но прошлого не изменить, и с этим надо как-то жить дальше, Клинвуд.