Саша Зеркальный: Моя зависимость

– Так расход большой, вся фишка травки в дыме.

– Что вы почувствовали в первый раз?

– Ничего, – отвечаю я и вижу удивление на лице Максима Борисовича. – Абсолютно ничего. Друзья хихикали, прикалывались, а я продолжал за ними наблюдать. Они утверждали, что меня «конкретно убило», но я лишь пожимал плечами. А во второй раз у меня это получилось. Первое, что ощутил, это давящее чувство в голове и груди. Сознание замутилось. Пространство вокруг начало покачиваться, но на душе стало легко и весело. С алкоголем сравнить не получится. После водки ты пьяный и все. От травки же было подобие контроля. Меня не тошнило, не шатало, не тянуло драться и что-то кому-то доказывать. Хотелось молчать и улыбаться.

Когда родителей дяди Ромы не было дома, мы собирались у него и отрывались. Смотрели фильмы, устраивали танцы, изредка играли в монополию. И ежу ясно, что все это было не бесплатно. Взамен на кайф мы должны были покупать еду и приводить девушек, кроме моментов, когда хотелось побыть мужской компанией.

Роман – невзрачный и ограниченный парень, со странной прической и плоским юмором, но пьяные девушки не особо разборчивы и готовы были раздвигать ноги и перед таким, как он. Этим Роман и пользовался. Меня же это мало интересовало. Большую часть времени на проводимых тусовках я рисовал, сидя в дальнем углу. Рисовал все, что видел: друзей, девушек, люстру… Иногда пил пиво в компании Ильи на кухне.

Мне казалось большой удачей, что у меня есть верный друг, который, вместо того чтобы кувыркаться с телками за стеной, остается со мной. Но однажды он предложил мне подняться с ним на крышу и не париться в квартире под звуки музыкальных басов и стонущих девиц. Я не стал возражать. Было лето, духота, вокруг шумно, а хотелось тишины и покоя.

Мы поднялись на последний этаж и вылезли на крышу. Солнце село за горизонт, оставляя за собой красные отблески, а на небе красовались первые звезды. Теплый ветерок трепал наши волосы и футболки. Мы стояли у парапета и смотрели на город. Машины и людская суета казались далекими и совершенно нас не касались. Я чувствовал себя свободным и счастливым.

Внезапно Илья коснулся моей поясницы и уткнулся носом в плечо. Я повернулся к нему и наткнулся на умоляющий взгляд. Илюха был симпатичным парнем: белобрысый, со спортивной фигурой и аккуратным задом. Его глаза бегали по моему лицу, то и дело останавливаясь на губах. Каким-то шестым чувством я понял, чего он хочет, наклонился и поцеловал его. Это был мой первый в жизни поцелуй.

Я задумчиво замолкаю и наблюдаю, как психолог что-то строчит в своем блокноте. Его лицо по-прежнему спокойно, и я мысленно усмехаюсь. Или он повидал на своем веку достаточно геев, или настолько сдержан, что никаким эмоциям не дает выхода.

– Вас не смущает, что я гей? – насмешливо задаю вопрос я.

– А должно? – отрывает он глаза от блокнота.

– Обычно людям это неприятно.

– Нетрадиционная ориентация – не патология. Вас это беспокоит? Мы можем это обсудить.

– Нет, я привык. К тому же в моем окружении большинству все равно.

– Тогда продолжим? Илья стал и вашим первым любовником?

– Да, – киваю я, улыбаясь теплым воспоминаниям. – С того дня мы часто проводили время на крыше. Целовались, любовались городом и болтали обо всем и ни о чем. Илья начал своеобразно ухаживать за мной. Без всяких цветов, разумеется, то конфеты где-то раздобудет, то лишнюю котлету за обедом мне подложит, в маршрутках за меня платил и прочие мелочи.

Однажды вечером я заметил, что он сильно нервничает. Намечались обычные посиделки у дяди Ромы, собиралась привычная компания, но Илью это не особенно интересовало. Он постоянно поглядывал на часы и краснел, встречаясь со мной взглядом. Я догадывался, что он что-то задумал, но не представлял, что именно, пока не оказался с ним на крыше. На прогретом солнцем рубероиде был расстелен мягкий плед, рядом стояла бутылка шампанского с парой пластиковых стаканчиков, лежала пачка презервативов и тюбик смазки. Я все понял без слов и привлек к себе Илюху.

Мой первый сексуальный опыт был сложным и познавательным, но с тех пор мы стали настоящей парой. Я любил его так сильно, насколько мог. Само собой, наши отношения хранились в секрете. Летом мы бегали на крышу, зимой прятались по подъездам и занимались сексом. Я, наверно, никогда не смогу забыть ту любовь, которую он мне дарил, его улыбку и смех. И его рыдания в день расставания. За ним из Владивостока приехал отец. Он моряк дальнего плавания, без жены и родителей. Оставил сына в родном городе, а сам работал. Я знаю, что он часто звонил Илье, пересылал деньги, приезжал по возможности. Он помог сыну поступить в военно-морское училище там, во Владике. Мы старались держать связь, но не получилось.