Ульяна Громова - Бывшая в употреблении, или Актриса погорелого театра

– Ди-и-им! – услышал протяжный зов любимой и поспешил к ней. Когда вошел, она лежала в пене с собранными на затылке волосами и бокалом белого вина в руке. – Иди ко мне…

Сабина протянула тонкую руку с длинными ноготками с красивым маникюром. Поставила бокал на широкий бортик большой круглой чаши купальни – самодельного джакузи – и капризно надула пухлые губки. Я выбросил из головы мелькнувшую мысль, что мясо все-таки придется разогревать, а овощи подвянут, быстро скинул тонкие домашние штаны и футболку и шагнул в воду. Сел рядом с женой и обнял ее за плечи. Она откинула голову мне на руку, открывая тонкую шею с едва заметной пульсирующей жилкой.

– Давай заведем ребенка, у нас получится красивая дочка, – убеждал Сабину, разглядывая ее красивое ухоженное лицо.

– Не время еще, Дим. Я жду от гастролей в Москву какого-то толка, там другие перспективы. Мы женаты всего полгода, все еще впереди… – уже который раз повторила моя молодая жена. Я вздохнул. Мама очень хочет внуков, да и мне хотелось полной, настоящей семьи. – Ну не сердись, – начала ластиться ко мне Сабина. – Она провела ноготками по моей щеке, поворачивая к себе мое лицо, обвела мышцы груди и пресса, закусив нижнюю губу и призывно смотря мне в глаза. – У тебя такое классное тело…

– Мама пригласила нас в субботу на обед, – сбавил я ее обороты.

Взгляд Сабины мгновенно изменился, лицо застыло маской, по нему словно пронеслись тени, и черты заострились.

– Я не могу, – хлопнула грустно ресницами, – перед премьерой репетиции каждый день… Не знаю, во сколько освобожусь.

– Такая сложная сцена?

Жена чуть поморщилась:

– От того, как сыграю ее, зависит, буду ли я и дальше примой.

– О-о, это серьезно, – согласился, хотя по мне лучше бы она была моей личной примой с кругленьким животиком в уютном коротком халатике. – Иди ко мне…

Я любил ее мыть. Надевал перчатки с вихотками, наливал гель для душа с ее любимым ароматом ландыша и омывал ее тело, лаская груди, ножки, попку… Обычно эти взаимные омовения заканчивались сексом в воде, но сегодня Сабина была как-то особенно расстроена, и мне хотелось заняться с ней любовью в постели, жестко выбить из нее это вялое настроение. Поэтому я вымыл ее тело и волосы, вынес жену из воды, завернул в тонкую махровую простыню и унес в гостиную. Мясо уже остыло, но мы съели его и так. Жена выпуталась из своей обертки и дразнила меня наготой по пояс.

– Дим, а ты бывал в Москве?

Я покачал головой:

– И даже не манит.

– А я очень жду эту поездку… – мечтательно вздохнула. – Представляешь, большая сцена, рампы, тысяча зрителей, заполненные вип-ложи, а после представления интервью, фуршет, съемки в журналы. Я в вечернем платье, ты в белоснежном костюме…

Я рассмеялся:

– Не представляю, да и что мне там делать?

– Ну как это… – растерялась Сабина и на минуту нахмурилась. – Нам все равно придется переехать в Москву. Она строится, ты и там работу найдешь…

Я этого не хотел и в душе твердо знал, что мы останемся здесь, потому что хищная Москва и большая сцена – это не так просто. Я не знаток лицедейства и не мог непредвзято оценить, так ли хороша моя жена на сцене, но знал одно – она безумно хороша в постели. Поэтому под ее эмоциональную речь просто взял ее на руки и унес в спальню.

– Милая, пусть сценой тебе будет наша постель, торшер – рампой, а я самым лучшим в твоей жизни главнюком 3 3 Главнюк – главный режиссер. …

Я не дал ей больше сказать ни слова – закрыл сладкий ротик глубоким поцелуем и заставил стонать и кричать незаученные междометия.

***

Он проснулся, как всегда, ни свет ни заря, налил ей густого мангового с мякотью сока и приготовил омлет с сыром. Его мягкие поцелуи коснулись ее закрытых век. Дима очень милый и трогательный, настоящий романтик. Он любил ее, не выставляя условий, и словно заворачивал девичье сердце в мягкий кокон. Ему не нужно было от Сабины ничего, только она сама. Это оказалось так неожиданно и приятно, что девушка не смогла не выйти за него замуж. Дом, который построил для них Дима, стал настоящим гнездышком. В нем она восполняла недостаток любви к себе, морально восстанавливалась и набиралась сил. Но ее муж казался ей слишком простым, даже приземленным. Он крепко стоял на ногах – настоящая опора, та самая стена и крепость, о которой мечтают многие женщины. Но не она. Сабине нужны овации, признание, обожание и большие деньги, она мечтала быть центром внимания…

Вчерашний смех Димы ей все сказал без слов – он не уедет отсюда. А она не останется здесь, в этом Недвижинске. Она слишком красива для города-недоразумения, слишком тесно ей в нем.