Марк Шувалов - Рассказы

Посидев немного у костра, Сёма решил вернуться в палатку, хотя перспектива увидеть равнодушно дрыхнущую Катьку совершенно его не грела. Однако стоило ему прикоснуться к ней спящей, как он тут же одним движением стянул с нее трико вместе с бельем. Она упиралась ему в грудь руками, брыкалась и мычала, но он своими поцелуями не давал ей пищать и кусаться. Семен слышал, как стучит ее сердце и прекрасно видел, что Кошка возбуждена не меньше его, но, главное, он ощущал, что сопротивление ее не такое уж и отчаянное, она словно растратила свои силы, или… может, сама решила их умерить?…

– Ну что, получил свое? – услышал Сёма, опомнившись после всего и отвалившись от нее на сторону.

– Имей в виду, ты применил ко мне силу. Ненавижу тебя и никогда не прощу, – заявила Кошка и накрылась спальником почти с головой. Он пытался ее обнять, но его утешения она не принимала и только больше заливалась слезами.

– Тебе ведь было хорошо, – говорил он, на что она отвечала:

– Не твое дело, как мне было – хорошо или нет, о себе лучше думай!

Вот и пойми их, – вроде бы злился Сёма, а на деле чувствовал, что ему нестерпимо жаль Кошку и так хочется вновь ее обнять.

Он забылся только под утро: все прислушивался – успокоилась ли она. Но, нет-нет, а из-под спальника да раздавался очередной всхлип. И как можно так долго плакать? – удивлялся Сёма, впрочем, после того, как Кошка пообещала расцарапать ему все лицо, больше не рисковал к ней приближаться.

Проснулся он с каким-то странным чувством и сразу понял, что Катерина пригрелась у него под мышкой. Сёма боялся шевельнуться, чтобы не разбудить ее, только косился изо всех сил в попытке разглядеть: спит она или притворяется. Если просто замерзла и во сне к нему притулилась – это одно, а если сама… С этой мыслью он и задремал.

Разбудил его голос Тима, который рявкнул ему под самое ухо:

– Ну, ты здоров хоря давить, детина, вставай, а то каши не получишь.

Семен вскочил как ужаленный, но Кати в палатке не было.

– Быстро поднимайся, – торопил его Тим, – все на утренней пробежке давно, один Сёма у нас дрыхнет. Не посмотрю, что ты мой друг, знаешь ведь меня.

Пробежка не задалась, да и что можно было выдать после бессонной ночи, однако Семён быстро нагнал команду и пристроился сзади.

Кошка на него даже не взглянула. Мало того, он услышал, как она говорит Тиму:

– Посади меня к Лысому в смешанном экипаже. Не хочу я больше с Кузнецовым в лодке идти.

Тим опешил:

– Ты что, сбрендила? Через три дня квалификационные заезды, да и не готов Лысый вторым номером работать. Мне сильный экипаж требуется, а кого я Сёме первым номером дам кроме тебя? Может, Киру-тяжеловеса? Даже не мечтай!

Что ответила Катька, Сёма уже не слышал. Ноги не слушались его, он даже отстал от остальных ребят, а потом и вовсе побрел шагом. Хотелось сказать ей все… правда, что он может сказать, да и как объяснить – почему у него так хреново на сердце.

На завтраке Сёме стало еще хуже, потому что Катерина, взяв свою порцию, прошла мимо, будто знать его не знала. Он пытался поймать ее взгляд, но тщетно, – она не замечала его, и как назло от души заливалась с Сонькой. Наверняка над какой-нибудь ерундой, тем не менее, ему нестерпимо хотелось знать, над чем можно так заразительно смеяться.

После завтрака началась утренняя тренировка на воде. У Сёмы все валилось из рук, он постоянно проваливался и «зевал», не успевая цепляться веслом за небольшие буруны. Кошка же напротив была в ударе. Сегодня к нему она не приближалась, сквозила мимо на своем каяке и старательно отводила взгляд, так что у Сёмы тоскливо ныло под ложечкой. И чего дуется? Ведь так было классно! А какая она гладенькая, – подумал он и, закрыв на секунду глаза, представил вчерашнее до мельчайших подробностей.

Мысли его нарушил Тим.

– Ты что это, как обухом шарахнутый? Да и Кошка, слышал, от тебя к Лысому в лодку просилась. Вы совсем оба с ума посходили?

– Отвали, Тимоха. На душе тошно, – сказал устало Сёма и прикорнул возле камня на берегу.

– Ты же сам просил ее к тебе поселить. Может напился вчера или поцапался с ней?

– Лучше бы напился! Не поцапались мы… а это… ну, как бы тебе объяснить… только такого кайфа я в жизни не получал.

– Ничего себе! Я Катьку целый год обхаживал, так она ни в какую со мной.

– И со мной.

– Как это?

– Сам я. Понимаешь?

Тим присвистнул и присел рядом.

– Это ж… изнасилование.

– С ума сошел? Влюбился я в нее, колотит всего. Думать ни о чем не могу – мозги клинит.