Марк Шувалов - Рассказы

Пока Тим размышлял, как получше расположиться, Сёма шепнул ему на ухо, что хочет поселиться с Катькой.

– Ты ж ее терпеть не можешь, – изумился Тим, но, внимательно взглянув на друга, сказал:

– Ладно, придумаем что-нибудь.

Назначив дежурных готовить обед, Тим ушел на рецепшн кемпинга, где его ожидали устроители соревнований, а Сёма терпеливо наблюдал за тем, как Кошка устанавливает свою крохотную немецкую палаточку. И чего Тим медлит, ведь Катька уже вещи достает, он же обещал мне…, злился Сёма. Но друг его не подвел и, вернувшись в лагерь, приказал Катерине палатку свернуть, объяснив это тем, что по требованиям сборов нужна свободная площадка для построения.

– Ничего, ничего, поселишься у Сёмы, – успокаивал Тим Кошку, -А если он будет тебя задевать, перейдешь к девчонкам.

В многонаселенный шатер Катька категорически не хотела, так что пришлось ей с недовольной миной перетащить свои вещи к Семену – в его роскошные апартаменты с предбанником.

Некоторое время Сёма наблюдал, как она возится в другом углу, раскладывая свой спальник и устраивая из рюкзака баррикаду против него, но не выдержал.

– Совсем спятил?! – заорала Катька и попыталась его огреть, но Сёма зажал ее со всей силы: -Ты меня еще в самолете достала…

Но тут послышался голос Тима:

– Народ, каяки приехали, все на разгрузку!

Пришлось оставить Катьку, Сёма взглянул на нее как шальной и вылез из палатки. Катька подошла следом. Семен украдкой следил за ней и никак не мог поймать ее глаз, она пряталась от него за спины ребят, которые шумно веселились, принимая груз. И каждый точно рождественский подарок получал, поскольку считал свою лодку лучшей.

Кошка всегда раздражала Семёна своей непоседливостью и еще тем, что не уступала ему в мастерстве. Он не хотел себе в этом признаться, поэтому выискивал в ней несуществующие недостатки. Тим посмеивался над ним и защищал от него свою любимицу:

– Ну что ты прицепился к Котенку? Посмотри, какие у нее глазки, а ножки какие! Только осёл может этого не замечать!

– И чего ты расхваливаешь передо мной эту вертушку? – бурчал Сёма.

– А ты попробуй столько же очков команде приносить, я и тебя буду расхваливать, детина стоеросовая!

Между тем началась тренировка. Порожек был так себе, третьей категории, но для тренировки подходил почти идеально, ибо состоял из трех ступеней с хорошим перепадом высот и средним расходом воды, а также с достаточно сложной линией движения и возможностью выбора проходов по сливам. В самом начале его, на первой ступени, после слива стоял крутой обратный вал, так называемая «бочка», которая могла хорошенько затормозить судно при неправильной работе веслом.

Чтобы пройти такое препятствие требуется прострелить его на скорости, либо, если уж попал туда, поймать нижнюю струю, так как бочка представляет собой пенный котел, в который судно как бы проваливается. Чаще всего, затормозившись в бочке, оно имеет все шансы перевернуться, хотя, случись такое, опытный каякер легко ставит лодку обратно на киль приемом, называемым «эскимосский переворот» – с помощью весла, а порой и без него, используя только собственные руки и работу бедрами.

Оценив техничность порога, ребята стали заносить лодки к самому его началу, а потом, попрыгав сверху в струю, начали привычно отрабатывать заходы в улов и выходы из него, зависания на весле, постановку «свечек», и спустившись вниз по течению, на более спокойном участке, каждый «эскимосился» вертушкой раз по семь-восемь – как выходило. Все это делалось скорее для понта, ведь на берегу тут же появилось несколько отдыхающих из ближайшего отеля.

День стоял великолепный, лучи северного солнца слепили глаза, многократно отражаясь в пенистых валах и дробясь на кромке горной гряды, что окружала своими скальными выходами реку, бьющуюся и мечущуюся в теснине, как непокорная тигрица.

Сёма наблюдал за Катькой. Облаченная в обтекаемый костюм, спасжилет и шлем, она выглядела бесполым существом, но глаза ее притягивали его как магнит. На воде он пару раз пытался подбить ее бортом, чтобы «кильнуть», но она удерживалась, почти лежа на весле, и уходила от него как рыбка. Они не разговаривали, кружа среди других каяков, однако его прошивало током всякий раз, стоило ей появиться в поле его зрения.

После первого заплыва следовало вновь занести лодки к началу сплава. Семён схватил сразу два каяка – свой и Катькин и легко понес их вверх по тропе. Катерина попыталась отнять у него свою «Матильду», но он глянул на нее алчно и сказал: