Улана Зорина - Игрушка в руках Лоа

В глубине души Юлла надеялась на помощь вызванного лоа и, не мигая, всматривалась в пассажиров. Вот сердце её пропустило удар и радостно ёкнуло, а взгляд утонул в глубокой синеве широко распахнутых глаз. Мужчина был великолепен. Высокий подтянутый блондин с широкими скулами и выдающимся массивным подбородком. На гладких щеках его красовались две кокетливые ямочки. Юлла замерла, как кобра, приглядываясь к добыче. В ретивой душе девушки клубились противоречивые чувства. Блондин был уже явно немолод, но всё ещё годился для её планов. Девушка улыбнулась иностранцу и, не отводя глаз от его лица, стараясь не потерять тонкую нить, связавшую взгляды, порывисто зашептала:

«Пусть солнце укроет могучий прибой, а ты, бледнокожий, навеки будь мой! Пусть горы развернут нам недры свои, а ты будешь мой, на других не смотри! Пусть ветер и жар обоймут пеленой, а ты на край света пойдешь вслед за мной!»

Так, не сводя чёрных глаз с оцепеневшего мужчины, девушка шагнула к выходу, а тот, словно на прочной веревочке, потянулся за ней. Но вдруг молоденький мулат в форме служащего аэропорта перекрыл канал взглядов, невольно отсекая жертву от хищницы. Юлла смачно выругалась и, нахмурившись, скрылась в толпе. «Надо же, – подумала она, – в самый неподходящий момент появился этот мальчишка, но ничего…» Тут же лицо африканки вновь засияло, скоро придёт и её время. Всем известно, в какой гостинице останавливаются иностранные гости, а уж там им никто не помешает.

1991 год

В душе его властно ворочалась пустота, а в крови зрел коварный недуг. Страстный любитель женщин, он не чурался беспорядочных связей, за что обречён был понести наказание свыше. Но это потом, а сейчас…

Мужчина уже и не думал о скором симпозиуме, перед его глазами стоял лишь пылающий взгляд незнакомки. Выйдя из аэропорта, он снова с головой окунулся в удушливый зной. Закатное солнце палило нещадно, спеша напоследок изжарить незадачливых гостей благословенной страны. Мужчину тут же облепила кучка голопузых мальчишек, щебечущих что-то невнятное, но очень жалобное. Он вяло отмахнулся от чернокожей стайки, ища глазами такси покомфортней. С облегчением усевшись в автомобиль, он не испытал желанного облегчения. В машине было так же душно, как и на улице. Скинув дорожный пиджак, Андрей тяжело выдохнул, утирая с лица липкий пот, и покосился в окно. Толпы народу шатались по улице, не обращая внимание на убийственную душиловку. Но он искал лишь одну. Шаря глазами по чёрному глянцу, он то и дело натыкался на жгучую ненависть в блестящих глазах, на перекошенные злобой потные лица, на тощие протянутые к нему руки и кривящиеся искусанные губы. Но именно той, кто нужна – не было. Уголки губ мужчины опустились уныло вниз, а в глазах померк огонёк надежды. А ведь только недавно казалось, что жизнь вновь прекрасна и вдали от вечно нудящей жены он снова сорвёт экзотический страстный цветок.

Такси дёрнулось, едва не сбив тощего паренька. Тот, злобно хлопнув по капоту ладонью, суетливо продолжил свой путь. «Вот же люди, как они только терпят такую жару?» – не переставал удивляться эндокринолог, таращась на никак не спадающую активность местных жителей. Вот, наконец, и отель.

Спешно заселившись в забронированный загодя номер, он метался из стороны в сторону, как дикий зверь по тесной клетке. То рыча, подобно раненому тигру, то хватаясь за волосы в безуспешной попытке вырвать из мыслей чарующий образ.

В дверь номера постучали. Одним широким шагом мужчина преодолел расстояние и распахнул сотрясающуюся створку. Перед ним заискивающе топтался молодой юноша и, тыча пальцем в запястье, что-то не разборчиво бормотал. Андрей нахмурился, стараясь понять, что от него хочет этот кривляка, но тут же, уловив знакомое слово, осознал. Врачи… встреча в ресторане гостиницы. Тот самый симпозиум. Лицо его разгладилось и, пробормотав: «Спасибо, скоро буду», – он поспешно захлопнул дверь. Собирался мужчина недолго. Приняв душ, он сменил дорожный костюм на более легкую пару и с неясным сожалением покинул одинокий безрадостный номер.

Яркие огни ресторана слепили не хуже палящего солнца, отражаясь в натёртом до блеска стекле. Широкие панорамные окна чёрными зеркалами отражали аляпистую действительность. У одной из стен, будто трибуну в ожидании красноречивых ораторов, выдвинули столик. Седой старичок медленно прошаркал туда, неся в трясущихся руках высокий, наполненный до половины бокал.