Саломея Вейн - Девять кругов любви

В нашем домике поселилась Вероника Сергеевна – наш тренер, а покой шахматисток и девочек из других секций доверили стеречь Тае, так как они были поспокойнее. У мальчишек, наоборот, к гимнастам был приставлен вожатый Боря, а к шахматистам, борцам и другим спортсменам – Голохватов.

Надо сказать, что Вероника Сергеевна оберегала наш покой даже менее ответственно, чем Тая стерегла своих послушных деток: у нашего тренера был роман с директором лагеря, и почти каждую ночь она оставляла нас и уходила к нему. Происходило это, после того как мы засыпали, то есть ближе к полуночи. Возвращалась же она где-то за полчаса до подъема. Вероятно, Голохватов знал это, назначая мне свидание. Но я все равно волновалась: вдруг этой ночью Вероника Сергеевна никуда не пойдет или задержится дольше полуночи, и я опоздаю на встречу.

Вечером, как всегда, была дискотека. Я люблю танцевать и обычно на дискотеке зажигаю, но на этот раз из-за якобы больной ноги мне пришлось стоять в стороне и как дуре смотреть, как резвятся под музыку другие.

Когда диджей (точнее, вожатый Боря) поставил медленный танец, меня пригласил Кирилл. Справедливости ради надо сказать, что он был довольно привлекательным парнем: уже сейчас достаточно высоким, крепким, загорелым и на лицо тоже симпатичным. Если не знать, что он шахматист, можно было принять за настоящего спортсмена. Поэтому девочкам он нравился, несмотря на то, что был всего лишь шахматистом. Но только не мне. Поэтому я отказала ему, сославшись на боль в подвернутой утром щиколотке. Этим воспользовалась стоявшая рядом Верка: она сама пригласила Кирилла, только что получившего отказ от меня, и он повел ее в центр танцпола. Почему-то мне это не понравилось, и это было неправильно. Зачем мне ревновать к кому-то своего поклонника и пытаться удерживать его возле себя, если у меня есть Сергей Сергеевич? Поймала себя на мысли, что если б не Голохватов, ухаживания Кирилла мне бы были приятны и, вероятно, я относилась бы к нему более приветливо.

Вечером девчонки все никак не могли успокоиться, обсуждая завтрашний концерт, и Веронике Сергеевне дважды пришлось заходить к нам, чтобы попросить успокоиться. После ее второго визита я решила помочь тренеру и сказала подругам, что надо постараться заснуть пораньше, так как завтра нам всем предстоит насыщенный день. Не знаю, кого из нас они послушались, но все-таки угомонились. Убедившись, что все притихли, я осторожно, под одеялом, посмотрела на часы. До полуночи оставалось всего 5 минут, и мне было пора.

Я вылезла из-под одеяла, натянула футболку и шортики, в которых была днем, обула мягкие спортивные тапочки и на цыпочках пошла к выходу. У самых дверей столкнулась с Вероникой Сергеевной, которая тоже покидала свой пост. Смутились обе.

– В туалет? – спросила тренер.

Я кивнула.

– А я кое-что на сцене забыла, нужно забрать, – соврала Вероника Сергеевна.

Я снова кивнула.

Чтобы не вызвать подозрений, пришлось идти сначала в сторону туалетов, и до середины дороги нам с тренером было по пути, потом она свернула направо, к административному блоку, а я проследовала прямо. Постояв минуты две у сортира, я вернулась к развилке и свернула к беседке. Сергей Сергеевич уже был там. Он сидел на широкой скамье, которая шла по всему внутреннему контуру деревянного сооружения. Навстречу мне он не встал: дождался, когда я подойду к нему сама, и, потянув меня за руку, усадил к себе на колени.

Я сказала:

– Привет!

Но Голохватов, поднеся палец к губам, показал, что нужно молчать. Я поняла, что он прав: в тишине ночи все звуки казались громкими, и разговоры могли привлечь внимание.

Дальше все было совсем не так, как я себе представляла. Никаких объяснений в любви, никаких комплиментов, даже поцелуев – и тех не было. Быстрые ласки и почти такой же быстрый секс, причем довольно болезненный и, самое ужасное, что не только традиционный. То есть моей невинности мой первый мужчина не пощадил, от слова совсем.

– Одевайся, – приказал Сергей Сергеевич мне шепотом, когда все было закончено. – Посиди 5 минут, потом возвращайся к себе. Завтра приходи сюда в то же время. Но только в юбке приходи и лучше без трусиков.

Проинструктировав меня таким образом, Голохватов скрылся в темноте, даже не поцеловав меня на прощание, не пожелав спокойной ночи и не поблагодарив за доставленное удовольствие.

Когда я возвращалась к себе в домик, мне показалось, что с той стороны забора мелькнули чьи-то светящиеся в темноте кроссовки. Они мало у кого были в то время, и я знала лишь одного счастливого обладателя подходящей пары обуви. Это был Кирилл. Но как он мог попасть ночью за территорию лагеря? Я решила, что кроссовки мне померещились с испуга, и постаралась забыть об увиденном.