Джеки Бонати - Айриш-бой для сицилийца. Часть 2

– Есть еще одно дело, неприятное, но необходимое, – вздохнул Мазари. Он велел Энди сесть и внимательно посмотрел на него.

– Я выяснил, кто нас предал. Мы совершили ошибку, приняв в Семью твоего друга, Томаса Бернса. Он нарушил омерту и должен понести наказание. Я хочу, чтобы ты объявил вендетту, и чтобы его нашли и принесли нам его голову.

И сердце Энди остановилось. В этот момент он понял, что любит этого проклятого ирландца.

– Я понял вас, сеньор, – каким-то не своим голосом отозвался Энди.

И лишь собственное открытие удержало его от того, чтобы выложить все карты на стол.

– Хорошо, я рад, что долг для тебя выше прочего, – отозвался Мазари. – Иди, у нас много дел. Этот город забыл, что такое твердая рука.

– Слушаюсь, сеньор, – Энди поднялся и на ватных ногах вышел из кабинета дона.

Так или иначе, у него было дело, его долг, который он должен исполнить, и для начала ему следовало встретиться с Моррисом, чтобы установить статус-кво.

Пожалуй, навалившиеся на него обязанности были лучшим спасением от клубка мыслей в голове, который запутывался все сильнее. Он установил для себя некую рутину, не в силах сразу избавиться от тюремного распорядка. Просыпался рано, по привычке тренировался, отжимался до седьмого пота, пил кофе и ехал по делам. Довольно быстро он привел в порядок свой гардероб и внешний вид, так что, когда он появлялся на пороге у старых друзей и должников, те узнавали его моментально.

Контроль над многим был утрачен, их алкогольный бизнес практически разрушен. Налаживание новых каналов производства и сбыта заняло почти месяц. Еще месяц ушел на возврат его любимого клуба, который превратился в дешевый бордель силами людей Давида.

О возвращении людей Мазари в городе заговорили очень быстро. Сначала шепотом, а потом в полный голос. На сбор Семьи вернулись все, кто мог, даже те, кто за пять лет успели покинуть Нью-Йорк. Все были готовы вступить в войну за утраченные позиции и клялись мстить отступникам.

Энди стоял за правым плечом Джулиано Мазари, привыкая к своей роли консильери и пока держался за это шаткое равновесие, боясь ступить на зыбкую почву неопределенности. Он просто решал вопросы, заново выстраивая всю иерархию, безжалостно избавляясь от крыс и предателей, подминая под себя маленькие итальянские кланы, заключая союзы и объявляя войны их конкурентам. Делая все, чтобы не пришлось искать Тома прямо сейчас.

Его тяготило то, что он не говорит и не может сказать дону всей правды.

То, что Том сейчас был за океанами им обоим играло на руку – Энди позволяло поставить эту задачу на более низкую ступень в сравнении с более значимыми, а Тому банально сохранять жизнь.

И, тем не менее, не смотря на полную погруженность в дела Мазари, Энди понемногу собирал сведения о том, что происходит в Шанхае.

Так он узнал о японо-китайской войне, которая прошла, пока он был в тюрьме, и, по его сведениям, Шанхай почти не затронула. Ощущать облегчение ему казалось неправильным, но ничего с этим поделать он не мог.

В это же время стали приходить сведения о том, что напряжённость между Китаем и Японией сохраняется. Во время очередной встречи с комиссаром Моррисом он попросил его предоставить данные американских спецслужб касательно того, что происходит в Китае. Тот дураком не был и сразу понял подоплеку.

– Хотите достать Бернса? – прищурился он. – Я слышал, что он остался последним из тех, кому была объявлена вендетта. Я впечатлен тем, чего вам удалось достичь за полгода. Мы не потеряли ни одного патрульного. Пожалуй, в качестве благодарности я мог бы достать для вас кое-какие сведения.

И Моррис сдержал обещание. Через несколько недель Адриано доставили папку с грифом "секретно", где были подробные донесения о Мукденском инциденте и дальнейших провокациях со стороны Японии. Энди до сих пор не до конца верил, что, едва оправившись от первой мировой войны, государства Европы и не только стремительно катились ко второй.

Они держали руку на пульсе, следя за обстановкой в Италии, Мазари не разделял настроений Муссолини и планировал возвращать родных с Сицилии. И Энди не мог думать о том же самом.

В какой-то момент он понял, что должен решить для себя один существенный вопрос – если он соберется ехать в Шанхай, какова будет его цель – убить Тома или…? Что важнее, долг или чувства?

Итальянская мафия практически не пересекалась с триадой, у них были разные интересы и сферы влияния. Так что встреча на приеме у мэра, куда Джулиано Мазари и его консильери были приглашены как почетные гости, с головой дракона Восточного побережья могла пройти для Адриано незамеченной, если бы в какой-то момент в светском разговоре не возникла тема войны и возможных планов Японии в ней.