Алина Углицкая - Похищенная [СИ]

Но если она хочет отвоевать место рядом с Аллардом, ей придется пройти через это.

Медленно опустившись на колени, девушка потянулась к руке Тариссы.

Старшая амани не дала себя даже коснуться. Она резко поднялась, едва не оттолкнув девушку, и та осталась стоять на коленях, чувствуя, как внутри разгорается пламя унижения и стыда.

— Если эта землянка ливарри моего сына, отправьте ее в шанаас, — прозвучал надменный голос Тариссы. — Зачем она здесь? Пусть обживается и ожидает, пока Аллард поправится и изволит ее посетить. А мы оповестим все Дома о бракосочетании моего сына и принцессы Миам. Весь Тариан уже триста лет ждет этой свадьбы.

Взметнув подолом, она направилась к выходу. Высокая, с расправленными плечами и гордо вздернутым подбородком. А за ней вился почти ощутимый шлейф нечеловеческого высокомерия.

Молодая принцесса поспешила за ней.

Инга несколько секунд стояла, беспомощно свесив руки. Ей казалось, что перед ней разверзлась бездонная яма, в которую она падает, падает и никак не может упасть. Что мир вокруг перевернулся. Ее губы дрожали от желания крикнуть что-то колкое. Что-то такое, чтобы эта надменная амани споткнулась, запутавшись в своем подоле.

Эта женщина сознательно унизила ее. Показала, что она для нее никто, просто тело, которое однажды выносит ее внуков. Живой инкубатор.

— Что ж, — подошедший канцлер положил ладонь на ее макушку и по-отечески потрепал. — Я надеялся на другой результат.

Стиснув зубы, Инга скинула его руку и поднялась.

— Вы не с того начали, — сухо бросила она. А потом громко произнесла, отчеканивая каждое слово: — Извините, амани Тарисса. Вас ввели в заблуждение. Я не ливарри. Я арайя Алларда Сорн Дайлера. И я ношу его ребенка.

Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.

Обе амани буквально окаменели в двух шагах от уже раскрытых дверей. Инга увидела, как напряженно дернулись плечи младшей. Видимо, у принцессы выдержки было поменьше, чем у ее будущей свекрови.

Не торопясь, будто речь шла о чем-то обыденном, Тарисса Сорн Дайлер повернулась. И ее ледяной взгляд пригвоздил Ингу к месту.

— Знай свое место, девчонка. — В тоне Тариссы было столько холодного пренебрежения, что Инга едва не задохнулась. Ей показалось, будто она вдохнула осколки стекла, которые кольнули в самое сердце. — Я не давала тебе права со мной говорить.

Эти слова были хуже пощечины, но Инга заставила себя устоять, не вздрогнуть, не двинуться с места. Только до боли зажмурилась и стиснула зубы. Внутри нее словно сжималась пружина, готовая вот-вот разорваться. А воздух все накалялся, он стал вдруг сухим и горячим. Таким горячим, что обжигал горло при каждом вздохе.

Откуда-то из потаенных глубин ее подсознания, о которых Инга сама не знала, начала подниматься волна протеста. Она росла, ширилась с каждой секундой, с каждым отчаянным вздохом, вылетевшим из ее уст.

Хватит. Слезы закончились. Они были признаком слабости. Признаком бессилия. Теперь ее глаза были сухими, и в них появилась решимость.

— Оно мне не нужно.

Подняв руки, Инга коротким жестом стряхнула с лица асхан. А потом, глядя прямо в темную маску старшей амани, откинула капюшон. Он упал ей на плечи, открывая тонкие серебристые линии, едва проклюнувшиеся на щеках.

Воздух огласил тихий, слаженный возглас нескольких голосов.

— Не может быть! — ахнула принцесса, прижимая руки к груди.

— Какая наглость! — брезгливо выплюнула Тарисса.

— Инга! — прошипел Лоранд, хватая девушку за плечо и до боли сжимая. — Почему ты мне не сказала?

— Не было времени, — отрезала она, не опуская глаз. — Это случилось сегодня утром. Я бы ничего не заметила, если бы не жар… Эта зараза ужасно чешется и горит!

Под пристальным взглядом Тариссы, Инга стянула перчатки с пылающих ладоней. И все увидели тонкие белые линии, пробивающиеся из-под кожи. Эти линии двигались, пульсировали, переливались одна в другую. И росли. С каждым вздохом их становилось все больше и больше.

Амуэ.

Это была она.

Энергия жизни, дающая безграничную власть.

Тарисса молчала, прожигая взглядом землянку, посмевшую так нагло себя вести. А мгновения капали, утекая в вечность, и вместе с ними таяла ледяная невозмутимость старшей амани.

Такого поворота она не предвидела. Представительница примитивной и неуправляемой расы стала вдруг сосудом для амуэ ее сына, наследника Дома Сорн Дайлер, его половинкой?! В это невозможно было поверить. Невозможно признать!