Алина Углицкая - Похищенная [СИ]

Но сначала Инга должна была сделать свой ход.

Высокие двухстворчатые двери, украшенные изысканным кованым кружевом, распахнулись перед ней, как по мановению ветра. И почетный караул выстроился по обе стороны, образуя живой коридор.

Омраны замерли, вытянувшись в струну. Инга тоже.

Перед ней расстилался великолепный зал, выполненный в бело-голубых тонах. Его стены из стекла и полированной стали уходили к куполообразному потолку, сквозь который просматривались звезды. И в этом огромном, пустом зале не было никого, кроме двух фигур в сиреневых сартрах. Они обернулись именно в тот момент, когда распахнулись двери.

Инга застыла под их перекрестными взглядами. До боли стиснула руки и порадовалась, что под асханом из мелкого кружева не видно лица. И пока незнакомки молча изучали ее, она изучала их.

Обе высокие, стройные, с узкими плечами. Только одна чуть изящнее, да и ростом немного ниже. Но у каждой широкий капюшон скрывает волосы, а темная маска — лицо.

Инга интуитивно догадалась, что это женщины, хотя особых выпуклостей под сартрами она не разглядела. Но то, что подолы и капюшоны были подбиты серебристым мехом, говорило в пользу ее догадки. Мужские сартры были более лаконичными: их единственной отделкой и знаком отличия служили фибулы, инкрустированные драгоценными камнями.

А еще у той, что повыше, на грудь спускалась толстая золотая цепь сложного плетения с кулоном в виде крупного бриллианта. Когда она развернулась, свет заиграл в гранях кристалла миллионом ослепительных искр. Он был таким ярким, что Инга на секунду зажмурилась. Но тут же заставила себя вскинуть голову и расправить плечи.

— Высокочтимые амани, — откуда-то из-за колонны выступил канцлер, — позвольте представить вам ливарри Алларда Сорн Дайлера. Это та девушка, о которой я говорил. Инга, — он сделал приглашающий жест, — подойди. Это амани Тарисса Сорн Дайлер. А это принцесса Миам, дочь почившего императора и сестра погибшего принца.

В голосе Лоранда не прозвучало ни малейшего сожаления о погибшем, только констатация факта. Инга невольно хмыкнула: ну да, амонам же неведомы чувства. И сожаление тоже.

Женщина с бриллиантом шевельнулась. Она отступила назад и с невозмутимым достоинством опустилась в мягкое кресло, приготовленное для нее.

Вторая гостья осталась стоять, пристально разглядывая Ингу. И той показалось, что незнакомка испытывает легкое любопытство, в то время как от старшей амани исходили волны холода и предубеждения.

Помня о наставлениях Лоранда, Инга двинулась в сторону женщин.

Кровь запульсировала в ее висках, отбиваясь в такт сердцу. И девушка едва не запнулась от волнения, когда за ее спиной захлопнулись двери.

Неужели эта высокая — мать Алларда?

А вторая, значит, невеста. Та самая, императорских кровей…

Инга остановилась в трех шагах от кресла. По тарианскому обычаю, теперь ей следовало встать на колени и приложиться лбом к протянутой руке амани. Но старшая из женщин продолжала сидеть, не шевелясь, и лишь холодно-изучающе смотрела на девушку. Кажется, она совершенно не собиралась ей помогать.

Повисло напряженное молчание.

Оно грозило уже затянуться, когда старшая амани неожиданно произнесла:

— Значит, землянка.

Инга вздрогнула от звука ее голоса: колючего и сухого, будто осколки льда.

— Да, я с Земли, — ответила она как можно тверже. — Это имеет значение?

Но та открыто проигнорировала ее.

— Наш император был одним из тех, кто поддержал запрет на вывоз землян, — повернувшись к канцлеру, заговорила амани. — Вы знаете, как я отношусь к вам, Лоранд, но такое попрание законов вызовет межгалактический скандал.

— Законы меняются. Императоры тоже.

Инге показалось, что в тоне канцлера мелькнула тень насмешки.

Тарисса Сорн Дайлер еще сильнее выпрямила спину, хотя, казалось, сильнее уже некуда. Ее высокомерный тон ударил, подобно хлысту:

— Вы играете в опасные игры, Лоранд. Смотрите, как бы ваши интриги не обернулись против вас самого. Сегодня власть в ваших руках, но что будет завтра?

— О, мне приятна ваша забота, Тарисса. Но поверьте, я в ней не нуждаюсь. Инга, — он обернулся к застывшей девушке и кивнул.

Та сделала еще один шажок к креслу. Но все ее существо воспротивилось тому, что должно было произойти. Инга не хотела вставать на колени. Не хотела кланяться этой холодной, бездушной женщине. Что-то внутри нее протестовало против этого ритуала, который казался ей варварским.