Ив Лангле - Адский кот

— Ухватись за что-нибудь, — грубо приказал он.

Она сжала матрас, ее попка аппетитно взывала к себе, хотя была скрыта крошечным клочком ткани, именуемым амазонками трусиками. Для Фелипе они оказались помехой, но ненадолго. Один рывок — все, что нужно, чтобы сорвать их и обнажить розовую, влажную и манящую сердцевину. Он просто сгорал от желания провести по ней языком.

Дженни извивалась под ласками его языка. Фелипе мурлыкал, не в силах скрывать удовольствие от ее очевидного наслаждения. Низкий гул вибрировал у чувствительной плоти и, закричав, Дженни содрогнулась.

— Фелипе, — выдохнула она, и он практически кончил. Сирена или нет, но когда Дженни говорила, это влияло на него. Он с огромным удовольствием лизал ее до тех пор, пока она не кончила на его губы. Десны Фелипе ныли, когда он боролся с кошачьим желанием укусить ее. Пометить. Заклеймить… Он не должен потерять контроль или думать только о себе в этот момент. Они были двумя плотскими созданиями, испытывающими похоть, а не возлюбленными. И неважно, что ощущения говорили совершенно об обратном.

«Скажи это своему коту».

Устояв перед искушением, Фелипе скользнул пальцами между ее блестящими складками. Смочив пальцы соками, Фелипе кружил, тер и щипал набухший клитор, пока Дженни не запрокинула голову с немым криком. Она была на грани оргазма. Как раз вовремя. Одним резким толчком он вошел в Дженни по самые яйца. И впился пальцами в ее идеально округлую попку, когда ее лоно плотно обхватило член. Горячая, влажная и тугая, она сжимала его, пока он входил и выходил из нее.

Её стоны, как и дыхание, становились рваными, подстраиваясь под ритм Фелипе: он входил в нее, она толкалась назад, загоняя член глубоко, он выходил, она качалась вперёд.

— Жестче, — хныкала она.

Он послушался.

— Быстрее, — добавила Дженни.

Он повиновался.

— Фелипе, — закричала она, когда ее накрыл оргазм, который Фелипе с наслаждением разделил. Как он мог не кончить, когда ее стенки крепко сжимались вокруг него, а волны блаженства проносились по телу? Он взревел, и выстрелил горячей струей внутри нее. Фелипе царапал ее кожу, поскольку все его тело напряглось, но она, похоже, не возражала против боли, определенно нет, конечно, если второй оргазм, накрывший ее, не был каким-то другим показателем. Тяжело дыша, Дженни рухнула на кровать. Он не мог удержаться и лег на нее сверху, не желая потерять эту близость. Пока еще нет.

Она хихикнула и он нахмурился.

— Что смешного?

— Полагаю, я мало чем отличаюсь от официантки внизу. Я просто сама хотела облапать тебя наедине.

Он мог указать на бесчисленное количество различий между ними, например, распутница получила бы золотую монету и трофей за минет, а Дженни… милой Дженни, которая тяжело дышала, пришлось разделить с ним постель. А что касается объятий? Так, во всем виноват комковатый матрас.

На следующее утро Дженни сделала все возможное, чтобы вновь отстраниться от Фелипе. И ничего не вышло. Во-первых, при каждом взгляде в его сторону, она не могла сдержать жар, который растекался по телу. Оно отлично помнило его прикосновения, ласки и поцелуи. Ох, и как хотелось большего. Словно зная о производимом эффекте, Фелипе бросал дерзкие ухмылки или украдкой щипал ее за попку. Но ему все вернулось сполна, когда они сели на адского скакуна, и Дженни стала тереться об его пах, оставляя в состоянии постоянного возбуждения. Фелипе зарычал ей на ухо:

— Если бы не было зрителей…

Дженни пробормотала в ответ:

— Скромник. Мои тети говорят, что зрители служат дополнительной прелюдией.

Дерзкие слова, которым она не придавала значения, и считала, что он не станет действовать. Фелипе и не стал, но не из-за стыдливости.

— Если бы не вероятность новой атаки, я бы доказал ошибочность твоего мнения.

Отвлекало это или нет, но они не могли устоять перед дразнящими прикосновениями. Только избегали разговоров о будущем и произошедшем между ними, но позволяли проявляться влечению и похоти.

Продвигаясь глубже в Ад, они оставляли зов моря далеко позади, и провели множество ночей в съёмных кроватях. Это превратилось в своеобразную игру: они въезжали в гостиницы, отводили лошадей в конюшню, быстро ели, а потом сбегали в свою комнату к радости Валаски. Но Дженни не имела ничего против поспешности, если она способствовала получению такого наслаждения.

Целыми днями они путешествовали по пыльным дорогам, встречая других путников, которые уступали им дорогу, особенно когда Фелипе бродил и разведывал в облике кота.