Сильвия Лайм - Мой князь Хаоса

— Леонарел из рода Фальтон, последний князь Порядка, подписал эдикт о безоговорочной сдаче Анвара и Палирии на милость Кровавого заката. Все земли двух государств отныне находятся под юрисдикцией Дариэна из рода Астард и являются провинциями Хаоса с ежегодной выплатой дани, — прозвучал бесцветный голос Рамона.

Внутри Эленики закипал пожар. Как он мог лишить ее всего, что было дорого? Мужа, страны, чести, достоинства? За один день!

Маленькие ладошки сжались в кулачки.

— Последний оплот Порядка пал, — грустно сказал мужчина.

— Что же теперь будет? — воскликнула Камилла с другого конца холла.

Вокруг воцарилось напряженное молчание. Ровно до того момента, пока Рамон с шумом не смял письмо и не ответил:

— Это значит, что какое-то время нам придется подчиняться законам темных. Пока мы не наберем сил дать отпор. И не сбросим с себя это ярмо.

— Ты думаешь, это возможно? — дрогнувшим голосом спросила Эленика.

— Еще как. Ты — все еще княгиня Порядка.

— В мире, где царит Хаос, — невесело прибавила девушка.

А про себя уже лихорадочно думала. Ее мозг привык работать быстро. Она с детства обладала способностями почти мгновенно принимать решения и не отчаиваться даже в самых трудных ситуациях. Отчасти это стало ее особенностью. Там, где другие пасовали, Эленика умудрялась найти выход из положения.

И сейчас она дала себе слово, что не сдастся. Рано или поздно судьба обязательно предоставит ей шанс уничтожить узурпатора. Освободить свой народ. И она этот шанс не упустит. Не будь она — Эленикой из рода Тимьен, последней правительницей Анвара и Палирии, последней княгиней Порядка.

Девушка стиснула зубы, гордо вскинув светлую голову. Белоснежные пряди, прямые, как гладь водопада, красиво рассыпались по плечам. Рамон, стоявший рядом и бросивший в этот момент на нее мимолетный взгляд, подумал, что Эленика — одна из самых привлекательных светлых леди, которых он когда-либо видел.

Вдруг в двери особняка вновь постучали. Трижды. Но на этот раз стук был гораздо громче, а промежутки между ударами драматично-длинными.

Все взгляды устремились к выходу. Время словно замедлилось. Сердце в груди молодой княгини вдруг бешено забилось, будто предчувствуя что-то. Стало тяжело дышать.

Тяжелые двери распахивались просто непростительно медленно, чтобы явить взорам всех собравшихся невероятное.

Двое детей Хаоса в серебристых ливреях стражи молча вошли в холл, придерживая створки. Вошли так, словно это событие — не из ряда вон. Словно и не было той полусотни лет, в течении которой ни одна нога темного не ступала по этим землям. Ворвались, будто к себе домой.

Потом появился третий. В одежде глашатая с высоким посохом-копьем. Но они были лишь авангардом, свитой, слугами. Главный гость шел следом.

Спустя мгновение твердой и чеканной походкой победителя в особняк шагнул он . Воин в коже и блестящих латах. Его куртка была расшита золотыми пластинами, позади, как огромные крылья, развевался черный плащ. Огненно-медные волосы волнами спускались по обеим сторонам смуглого, как еловая смола, лица. Большие глубокие глаза горели черно-янтарными всполохами древнего вулкана Ашхар. И эти глаза смотрели только на нее. На Эленику.

Девушка побледнела, скользнув взглядом по дерзким губам, сложившимся в жестокую ухмылку. По губам, чей вкус она все еще ощущала. Глубокий судорожный вздох, и остро-яркий запах обжег легкие. Океан и дикий вереск. Словно мужчина стоит рядом с ней, а не на другом конце холла.

Сердце пропустило удар. Ноги стали ватными, слабость, неприличествующая княгине, охватила тело. Девушка жадно вдохнула, и в следующий миг тьма навалилась на нее, укрывая пологом беспамятства. В тот самый момент, как глашатай трижды ударил копьем об пол, провозгласив:

— Дариэн Милантарский из рода Астард! Великий князь Хаоса, владыка Кровавого заката и правитель всей земли!

Очнулась Эленика от того, что кто-то бесцеремонно хлопает ее по щекам.

— Что вы себе позволяете?! — слышался голос где-то в стороне.

Она открыла глаза, тут же пожалев о том, что не умерла на месте. Прямо над ней склонился темный князь и, поддерживая ее за голову, грубо, но эффективно приводил в чувства.

— Вставайте, — сказал он властно, увидев, что она очнулась. — Вы плохо встречаете своего властелина, княгиня.

И выпрямился, оставив ее на полу. Впрочем, руку все же протянул. Краем глаз она едва успела заметить на безымянном пальце огромное кольцо, прикрывающее все фаланги. Странное украшение. Даже страшное со своим острым наконечником — когтем. Впрочем, откуда ей знать, что странно для темных, а что — нет?