Владимир Руадзе - К суду!..

Но при всей своей аристократичности г. Г-гель все время сообщается с «улицей».

И не редкость встретить в его номере весьма и весьма подозрительного юношу, развязно говорящего с хозяином и не стесняющегося требовать у него, тоном не допускающем возражения, несколько рублей на «извощика».

Не раз г. Г-гель был обворован своими «знакомыми». Так некий Г., или как его называли Nikolas Grégoire, украл y него крестильный крест, так что г. Г-гелю пришлось, чтобы вернуть его обратно, поплатиться крупной суммой.

Вообще г. Г-гель много страдал и страдает от своих уличных симпатий, его «роман» с цирковым наездником также закончился весьма печально и он сам жаловался: «Même pas un petit baiser от этого негодяя. А сколько он мне стоил!»

В Мюнхене, этот убежденный гомосексуалист чуть не покончил с собою из-за какого-то немца.

Г. Г-гель часто ездит за границу, и в Ницце посещает П-жаева, де Помара и др.

Многих «просветил» и завербовал в кружок, в том числе и графа Ш.

Многие бы из великосветских гостиных, если не все, закрылись бы перед этим аристократическим отпрыском, если бы его интимная «деятельность» сделалась известной обществу.

На маскарадах и в кружке гомосексуалистов не показывается, но действует через комиссионеров типа «Шабельской».

Как интересная подробность, у Г-геля на столике у кровати вместо Евангелия или какой-нибудь иной чтимой книги красуются «Записки пажа».

Воистину фанатик!

Неизменный спутник графа Ш. г. Б-р является третьей разновидностью гомосексуального светского фата.

Это не граф Ш., действующий отчасти из «шика», своеобразно им понимаемого, и не убежденный г. Г-гель — это смазливый со средствами юноша, который видит в принадлежности к секте средство вращаться в кругу великосветской молодежи, хотя бы и гомосексуальной.

Желание это настолько велико у Б-ра, что он служил Ш. в качестве «интимного» друга, был так сказать связью графа в обществе и конкурировал с Огарковым, типичнейшим представителем гомосексуального демимонда. Во всем копирует графа Ш. и известен в кружке как его «креатура».

Такое самопожертвование ради достижения амплуа великосветского денди едва ли не трогательно! Дальше идти некуда!

На Знаменской ул., в особняке сановного отчима в верхнем этаже, проживает один из интереснейших типов гомосексуального Петербурга.

Отнести его к разряду гомосексуальных фатов нельзя, так как г. А. одевается скорей скромно и вообще во всей его фигуре много солидности. Отличительная черта г. А. это страшная, прямо мрачная ревность.

Гомосексуальный Отелло! это своего рода редкость.

Стоит ему только познакомиться с кем-нибудь на улице или в Народном доме, который он посещает самым исправным образом, как уже бойся его любви, он следит вовсю за знакомым и при малейшей попытке того пококетничать, устраивает целые сцены трагикомического характера; «ревную даже к природе», имеет обыкновение говорить этот исключительный тип.

Там же вместе с ним, в верхнем этаже особняка находится и помещение прислуги и один из лакеев очень и очень дружен с молодым барином.

«Моя пастушка», называет он свою пассию, и Боже спаси, если кто-нибудь из приятелей засмотрится на эту «диву».

Самому же ему ревность нисколько не мешает бегать повсюду, где он может приобрести «милое» знакомство.

Да ему и очень удобно, «Знаменские бани» под боком и он один из самых почетных клиентов этого удобного заведения.

По своему рождению и состоянию кровный аристократ г. А-мов, благодаря своим противоестественным склонностям и комичной «сумасшедшей» ревности, служит объектом насмешек для многочисленных сторонников секты.

Как должен хорошо себя чувствовать сановник, имеющий такого оригинального пасынка, в особенности, если бы он узнал, что г. А-мов всю силу своей страсти направляет в сторону отъявленных хулиганов и большой любитель уличных знакомств.

Впрочем, виноват, у г. А-мова была долговременная связь с одним военным г. С., с которым одно время он и появлялся в петербургских клубах.

Достойная парочка обращала на себя внимание своею нежностью и служила превосходной мишенью для острот.

Друг графа Ш., Г-геля и Б-ра.

На этом я и заканчиваю описание великосветских гомосексуальных денди, за образец взяты мною самые известные и популярные в кружке лица, а теперь перехожу к светским сановным представителям гомосексуального мирка и аристократическим хулиганам, презираемым даже и в этом оригинальном мирке.