Алекса Райли: Заарканить невесту-девственницу по каталогу

— Ешь, — он еще раз приказывает мне.

Его теплое дыхание на моем ухе заставляет небольшую прядку волос щекотать мою кожу. Он немного отстраняется, и я чувствую, как его нос едва заметно касается моей кожи. Я слышу, как он глубоко вдыхает, будто дышит мной. Сжимаю вместе ноги, и жалею, что не надела джинсы вместо шорт. Я переоделась в них, когда поняла, что сегодня свадьбы не будет, и сняла единственное красивое платье, которое у меня было.

Как будто заметив, что все уставились на нас, он, наконец — то, гавкает им возвращаться к еде. Его тон не такой мягкий, как тот, которым он шептал мне в ухо. Все подпрыгивают от его приказа и возвращаются к набиванию своих ртов.

Я не знаю, что мне делать, поэтому просто начинаю есть. Может, чем быстрее я покончу с едой, тем быстрее смогу слезть с его колен. Поднимаю собственный бургер и откусываю от него большой кусок. Вкус достигает моего языка. И я стону из — за этого куска, не в состоянии вспомнить последний раз, когда ела полноценный обед. Мой кошелек истончился, и полноценные обеды стали тем, что я ела давным — давно.

Ладонь Кэша сжалась на моем бедре от звука, а затем я почувствовала это. Твердый член у моей задницы. Чизбургер замер на полпути к моему рту. Я росла в окружении мужчин, когда мы с мамой работали на ферме Блэквеллов. Я натыкалась на множество мужчин, которые обсуждали свой случайный секс и так далее, когда не задумывались о том, что я находилась в переделах слышимости, но никогда не была объектом желания мужчины.

Когда была там, я была просто слишком мала, а все те мужчины обращались со мной и мамой с уважением. Владелец, мистер Блэквелл, так требовал, но не то, чтобы этого нужно было просить. Все для меня были, как семья, или близкими, которые когда — либо были у меня. Я не знала своего отца, и была единственным ребенком. Когда мы переехали, я моталась по больницам с мамой, пока она не скончалась. Мужчин и в помине не было на моем радаре.

Я знала, что это случится. Думала об этом, с того момента, как подписалась на всю эту авантюру с замужеством по каталогу, но ощущение его, вжатого в мой зад, сделало все слишком реальным. Он хотел меня, а я не знала, что с этим делать. Я была возбуждена, счастлива, напугана и нервничала, — и все это одновременно.

— Я все, — чирикаю я, пытаясь спрыгнуть с коленей Кэша, но его рука передвигается вперед, змеей обвивается вокруг моей талии и притягивает обратно на его колени. Все взгляды снова обращаются на нас. Будто ужин и шоу для них или как — то еще.

— Ешь. Ты слишком маленькая.

Мой желудок завязывается узлом от его слов. Первое, что он говорит обо мне, — негативное. Голод, который я испытывала, испарился, его место занял узел.

Может, ему стоило воспользоваться моим предложением, отправить свое фото. Тогда бы он знал, что получит. Я — то думала, что выиграла джекпот, когда увидела его снимок. Все было явно слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Спрыгиваю с его колен, резче на этот раз, и он отпускает меня с ворчанием

— Эрл, ты когда — нибудь покупал жеребца, не взглянув на него для начала? — спрашиваю, отступая на шаг от Кэша и не глядя в его сторону.

— Нет, мэм.

— Я так и думала. Как думаешь, мистер МакКалистер знает об этом, будучи владельцем фермы?

Мой взгляд, наконец, возвращается к нему. Он смотрит на меня с явным шоком в глазах.

— Возможно, тебе стоило посмотреть, прежде чем выбирать меня. Мог бы отказаться и найти кого — то немного более подходящего твоему вкусу.

И с этим, я разворачиваюсь и ухожу прямо на кухню, но потом останавливаюсь, не зная куда идти. Я даже не знаю, в какой комнате должна остановиться.

Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как все только и таращатся на меня, но останавливаю свой взгляд на входной двери, моей новой цели. Я должна убраться ото всех направленных на меня взглядов и придушить себя. Я только что сказала Кэшу, что он мог бы избавиться от меня. Что если он так и сделает?

— Ты не сбежишь, — говорит Кэш, пока встает со своего стула, как будто собирается остановить меня, если я попытаюсь. Все, что этот мужчина мог делать, — командовать мной и оскорблять.

— Ну, тогда ты можешь спать на диване, — фыркаю я, перед тем как развернуться снова, направляясь к коридору, который ведет к спальне или куда там еще. Остановившись у ванной комнаты, я подхватываю сумку, которую оставила здесь, когда переодевалась, и начинаю открывать двери.

Первая ведет в кабинет, который выглядит, как после взрыва бумаги, раскиданной в нем. Я быстро захлопываю ее, потому что, если посмотрю хоть еще минуту, это возьмет надо мной верх, и я начну злобно убираться, потому что склонна к этому.