Елена Синякова - Лютый (СИ)

Это было, словно самый страшный сон в моей жизни. от которого хотелось скорее проснуться под боком своего огромного мужа, чтобы рассказать ему все и услышать его мягкий, насмешливый и такой любимый смех.

Мне казалось, что эта жуткая, уродливая, ужасающая какофония из голосов умирающих людей, выстрелов и звериного оглушительного рычания длиться несколько часов или лет, когда вдруг стало тише…. И новая порция выстрелов послышалась где-то вдалеке. Словно на ледяной равнине.

Я застонала, пытаясь сдержать порывы удушливой тошноты, слыша снова голос Карата где-то рядом с собой, и заставляя мокрые ресницы распахнуться, делая это через боль, потому что они покрылись инеем и стали активно цепляться друг к другу.

Карат и Ледяной снова стояли среди расчищенной поляны, где не было видно раненных или убитых людей.

Огромные, величественные, мощные, окровавленные.

Они напоминали царей древности, варваров. викингов.

Тех, кто не знал пощады, кто мог умываться в крови врагов, не боясь собственной смерти и словно преследуя ее озлобленным безумцем.

С их ладоней капала багровая кровь, и эти жуткие кровавые разводы были на всем теле и на лице, даже если Беры не обращались в зверей, оставляясь все это время в облике людей.

— …не успели, — хрипло выдохнул Карат, глядя куда-то сквозь лес и деверья, словно мог видеть, что происходило за ними, где снова послышались крики, выстрелы и оглушительный рев Беров.

Мое сердце застыло, словно обратившись в лед, перестав перегонять кровь по телу и замораживая конечности, когда я поняла, что Беры говорили о своих детях.

О наших мужьях!

Боже!

Где-то там, среди открытой равнины, где нельзя было спрятаться за деверьями, был мой Лютый!! Мой огромный, бесстрашный муж, который скорее погибнет сам, чем позволит навредить своим братьям!

В это раз меня не смог бы остановить даже сам господь бог, что уж говорить про Алекса. руку которого я с силой сбросила с себя, выпрыгивая из своего укрытия и кидаясь на трясущихся ногах к Отцу, когда раз в тот момент, когда огромные Беры вздрогнули одновременно, словно в них попала одна на двоих пуля. Я испуганно остановилась. принявшись рассматривать их в поисках ран и слыша, как на равнине раздался практически вой сразу нескольких Беров. а затем земля под ногами содрогалась.

-..дети! — выдохнул Отец, покачнувшись, и вырывая из моей расколотой груди рыдания, когда не было сил даже спросить КТО?!

Меня спомили пополам, словно деревянную куклу!

Меня уничтожили, оставив после себя лишь горстку мокрых от слез щепок…

Колени подогнулись сами собой под тяжестью веса, когда я не чувствовала себя, рухнув на колени перед Отцом, не понимая даже того, как Звезда осторожно поднимала меня, не сгибаясь от тяжести и держа меня практически на весу, прижимая к себе и что-то быстро заговорив.

Уже было не важно даже то, что Карат стал белее снега, вдруг рванув вперед и принявшись вытаскивать из-под снега Мию, поднимая ее на ноги, словно она была хрустальной невесомой куклой с огромными глазами, полными слез и боли.

— Кричи"- хрипло выдохнул Карат, сгибаясь над девушкой почти вдвое, и обхватывая двумя длинными сильными окровавленными пальцами ее за хрупкие нежные скулы, отчего я дернулась в руках Звезды, не зная, что делать, но понимая, что Отец был в полном шоке и не видел того. что происходит.

Его душа в этот момент была не с нами, оставив огромное дрожащее тело и оправляясь туда, где был слышен грохот, выстрелы, крики и стоны.

— Отпусти ее! — прорычала Звезда, кинувшись вперед и впиваясь своими сильными крепкими пальцами в окровавленное рассеченное плечо Карата, где сквозь шмотки кожи можно было увидеть белеющую кость. Только Бер даже не поморщился от боли, с силой откидывая от себя Звезду, и не отпуская Мию, склонившись над ней так низко, что от его дыхания дрожали прядки черных волос, выбившихся из-под шапки:

— Послушай меня, Мия. Север ранен. Твой муж умирает. Кричи, зови его. Ты должна успеть попрощаться ним, пока не поздно…

И Мия закричала.

А вместе с нею я. И даже Звезда.

Сквозь разрывающие глотку стоны и рыдания я бежала вслед за Мией, едва видя ее через пелену слез, словно в бреду понимая, что Отец следует за мной и Звездой, дыша отрывисто и рвано, и понимая, что на эту вытоптанную тропинку с обеих сторон кидаются человечки в белом, которых Карат откидывал от Мии с такой ужасающей силой, что разрывал их на части еще в полете, ломая позвоночники от ударов об стволы деревьев, или сжимая между ладоней головы, которые с жутким хрустом ломались, словно орешки.