Юрий Павлов - Fronto-temporal dementia

Олег безразлично пожал плечами.

— Голова болит?

Олег вдруг осознал, что боль ушла — Ннет — и улыбнулся.

— Хорошо, значит договорились — он помолчал — позови маму.

Олег был явно обескуражен.

— Там в коридоре мама?

— Да.

— А имя мамы?

— Ира — Олег дёрнулся и добавил — Ирина Алексеевна.

— Позови маму и подожди в коридоре.

Два коротких удара костяшками пальцев в дверь — Можно…

Сергей Иванович встал и тут же сел, опустив глаза — Присаживайтесь, Ирина Алексеевна.

Тёмные круги под глазами, проступавшие сквозь лёгкий слой теней, лишь усиливали холод и неприступность ледяного блеска изумрудов в её глазах.

Сергей вдруг заметил, как подрагивают пальцы правой руки, и поспешно убрал её со стола.

— "Боже, зачем мне это?" -

— Вы о чём?

Сергею стало жарко: он проговорил то, о чём подумал.

— Сергей Иванович? - Он обречённо вздохнул и поднял глаза.

Она улыбалась и изумруды в её глазах излучали тепло.

Он взял скан в руки и, держа перед собой, спросил — Ирина Алексеевна, у Олега в детстве было сотрясение?

Улыбка сошла с её красивых чувственных губ.

— Да, в седьмом классе было небольшое — и добавила — Олег, наверное, и не помнит.

— Дело в том, что у него опухоль в области лобно-височной деменции..

В горле застрял ком, в носу защипало, а в уголках глаз набухали слёзы.

— Ирина Алексеевна — Сергей Иванович сморщился, как от зубной боли — Ирина Алексеевна, вы не переживайте… будем оперировать… операция сложная, да, но методика отработана.

Забрезжила надежда и она сдержала слёзы — А кто будет оперировать?

— Операцию буду делать я, в городской клинике… здесь я по совместительству, веду предварительный приём и консультирую.

— Олегу я уже сказал, что операцию откладывать нельзя… в общем, в клинику я хочу отправить его сегодня же.

Он смотрел на неё, ожидая ответа.

Она сглотнула, глыба льда в груди таяла, страх отступал.

— Ирина Алексеевна, нужно ваше согласие.

— Да — и она улыбнулась.

— Ирина Алексеевна — он смотрел на неё — я должен ещё кое-что сказать.

Она коротко кивнула и замерла в ожидании.

— Дело в том, что опухоль в этой области головного мозга может не только причинять физическую боль, она может изменить поведение человека. Она разрушает слой социальной оболочки, которая сдерживает и подавляет в человеке проявление низменных, животных инстинктов — он взглянул на Ирину и осёкся..

Плотно сжатые губы женщины побелели от напряжения, а изумруды в глазах выцвели и тускло мерцали.

"Сказать, что всё, от начала и до конца, выдумано — не поверят"

Она лежала на кровати с закрытыми глазами, но не могла уснуть. С утра позвонил Сергей и сказал, что будет оперировать Олега. Ира хотела быть рядом с сыном или хотя бы в клинике во время операции, но Сергей уговорил её остаться дома и хорошенько выспаться.

— Ирина Алексеевна — его голос не мог скрыть нежность, ей даже показалось, что он боится дышать, и она улыбнулась, смахнув слёзы.

— Ирина Алексеевна, я сразу же позвоню, как только операция будет закончена и… пришлю Антона за вами..

— Не надо, Сергей Иванович..

— Нет, даже не возражайте.

Ира забылась в полудрёме и стала погружаться в сон и, как ей показалось, тут же зазвонил телефон.

Подходя к журнальному столику, на котором стоял телефон, глянула время и удивилась — "я спала четыре часа?"

— Ирина Алексеевна — она стиснула трубку — Антон уже выехал за вами. Олег очень хорошо перенёс операцию, и я даже не стал переводить его в реанимацию. Думаю, что дня через четыре можно будет выписывать.

Прошло четыре месяца.

Олег прошёл повторное обследование. Сделали томографию. Ремиссии не было. Комиссия признала его полностью здоровым и сняла инвалидность.

Уже второй месяц, всё пытался устроиться на работу в городке. Он находил работу и его брали, но через две, три недели, увольнялся. И всё по одной причине: каждый раз встречался моральный урод, говоривший, что он не посылал это быдло воевать. Олег брал урода за грудки, встряхивал и, сдерживая бешенство, цедил сквозь зубы — Ты в психушке отсиживался, когда мой друг и мой командир подорвались на растяжке, когда взвод положили на моих глазах — он разжимал кулаки — ну, так твоё место там.

После этого писал заявление и увольнялся.

За два месяца он обошёл все заводики городка и теперь сидел дома, не зная куда ещё пойти.