Миранда Грин: Попаданство - не напасть. Как в гареме не пропасть? [СИ]

— Это у них профессиональная деформация такая? — мое горло…

— Пей, — мне снова пихнули кружку. — И говорить тебе сейчас нельзя. Саахаши и так на взводе, причитает, что тебя за пределы комнаты выпускать нельзя — или приключение найдешь, или болезнь со своим слабым иммунитетом подхватишь.

— Не думал, что наги настолько наседки. С другой стороны, воспитанием детей у них занимаются в основном мужчины.

У меня даже губы дернулись. Ну да. Просто у нагов вылупляются в основном мальчики, из которых на самотек не пускают только самых одаренных магически. Девочек же воспитывают с целым штабом нянек и воспитателей, их мало, их ценят. И отцов к ним подпускают только в случае редких даров и отсутствия вариантов среди женщин. В этом оба сообщества были схожи. Я вполне допускала, что гипер-опека со стороны змеелюда — это просто реализация родительского инстинкта, хотя бы и на человеке.

От выпитого боль в горле немного отступила. Эльф забрал стакан. Я не столько смотрела на них, сколько слушала, потому что даже от неяркого освещения комнаты болела голова, поэтому присутствие змеелюда стало неожиданностью — Саахаши выдал только тихий шелест чешуи.

— Я все еще считаю это плохой идеей.

— А у нее нет вариантов, либо пойти самой, либо получить обвинение в измене.

«Все-таки война?»

— Да, — Канто поймал мою безмолвный вопрос, пересел ближе.

«Как скоро меня выйдет поставить на ноги?»

— Двое, нет, трое суток, — прошипел змей, которому озвучили мой вопрос, — раньше слишком рискованно, итак придется максимальной концентрации лекарства вливать в организм.

«Тогда трое суток на лечение, потом закидываем Ллахэ в обещанное место, а оттуда — на фронт».

В памяти всплыл грот на фамильном острове. Интересно, ушел ли он на перерождение? Кто знает, может и встретимся еще когда-нибудь. На лоб легла холодная ладонь, я с облегчением выдохнула, сползая вниз по постели. Надо спать, не мешая лечению. Уже уплывая, ощущаю кожей тонкую вязь заклинаний.

Трое суток в бессознательном состоянии проходят мимо меня, зато после пробуждения я чувствую себя прекрасно. Наг знал, что делал. А меня трясло от переживаний. Все-таки я оставалась в значительной мере уроженкой достаточно мирного мира. По сравнению с этим — так точно.

Дженталь с сомнением посмотрел на мою заторможенную тушку и запихнул под душ, благо, достаточно теплый, чтобы я расслабилась. Меньше тормозить я не стала, но зато прекратила походить за заржавевшего робота. Эльф волоком затянул меня в гардеробную, где переругивались Канто и Саахаши:

— Это прилично как домашний костюм, а не как публичный, пусть даже и полевой…

Мне почему-то стало страшно. Я в принципе особой безрассудной смелостью не отличалась, а тут накатила какая-то дикая паника, почти сразу отступившая — по сознанию катком проехался эльф. В голове была приятная пустота и легкость, я как сквозь вату слушала переговоры. Эмоции медленно растворялись, а вот сознание становилось яснее.

— Интересно, можно ли переборщить с силой и сделать из меня овощ?

— Связь не даст, — он, извиняясь, коснулся губами виска. — Переборщил?

— Немного, — я потерла виски, отгоняя легкую головную боль.

На полу в гардеробной царил хаос, по всем поверхностям была раскидана одежда. Влезаю в ближайший костюм — мне, почему-то, все равно, как я выгляжу сейчас. Предчувствия уже не орут дурным голосом, просто заунывно воют на одной ноте. Я почему-то уверена, что не вернусь сюда.

Дженталь крепко сжимает плечо, разворачивая к себе, заключая в железные объятия. Со спины прижимается Канто, и дышать становится легче.

— Предчувствия — это только предчувствия. Не придавай им слишком много значения.

Киваю, соглашаясь, что слишком сильно переживать не стоит. Поэтому просто выхожу из комнаты, отправляясь бродить по коридорам дома, попросив остальных позаботиться о погрузке морских обитателей.

Ноги приносят меня в детскую библиотеку. Вот здесь когда-то Элина и Эрих делали уроки, когда еще не стали слишком взрослыми и не разделились. А вот здесь… рука сама скользит в неприметную щель, вытаскивая удивительно целую тетрадь. Бездумно пролистываю — детский почерк сменяется все более твердым. Но это не мои записи.

«Сегодня Элина уронила вазу. Сказал матери, что это был я. Выпороли.»

«Мистер Кот сбежал, сестра плакала весь день и не вышла к обеду. Утащил для нее пирожные из кухни, ее любимые. Тетка застукала, но ничего не сказала».