Лариса Логинова: Оцелот выходит на охоту

Сделать вид, что не видел этого сообщения, не читал и понятия не имею, о чём речь? Какое мне дело до этого парня? Никакого. Просто одним неудачником стало меньше. Естественный отбор. А может стать меньше ещё несколькими, если я отправлю запись в ментовку. В таком случае отвертеться у тех парней не выйдет, и каждому из них светит срок. А, учитывая то, что родители жертвы готовы раскошелиться на вознаграждение, которого мне, к сожалению, не видать, сядут красавчики надолго. А выйдут ли – ещё вопрос и какими выйдут.

Я смотрел мимо застывшей на мониторе фотографии погибшего и пытался принять решение. И меня напрягала собственная нерешительность. Какого хера я сижу и размышляю, вместо того, чтобы просто забить на всё это?

Рука потянулась к телефону. Я достал аппарат из чехла, отыскал то самое видео и вызвал меню:

– Воспроизвести

– Опубликовать через…

– Удалить

Удалить? Воспроизвести? Опубликовать?

Задрав заднюю лапу чёрной свечой вверх, Бегемот усердно полировал своё хозяйство. Я рассеянно наблюдал за его манипуляциями и даже немного завидовал. Он может сам себя везде вылизывать, а мне так не суметь никогда – гибкости не хватит. Поэтому и приходится привлекать к благородному делу вылизывания меня любимого посторонних.

Бегемот самозабвенно наводил марафет, а я крутил в пальцах сигарету. Для того чтобы покурить, мне нужно выйти на балкон, а вставать ох как не хочется. Я устал и физически, и морально, и чувствовал себя препаскудно.

Я вернулся домой всего-то с полчаса назад, покормил Бегемота, сварил кофе и плюхнулся на табурет. Итак, всё зависящее от меня я сделал: сбросил запись на диск, запечатал его в конверт, а после работы отправился туда, где жил следователь, который вёл дело моей несостоявшейся звезды Ютуба. Адрес следака я раздобыл через одного знакомого опера…

– Чёрт, сучий потрох! – я сплюнул последнюю горькую слюну и вытер рот тыльной стороной ладони.

– Ничего. Со всеми бывает, – старлей протянул бутылку минералки – прополоскать рот, чтобы избавиться от мерзкого привкуса. – Куришь?

– Ещё и пью, – криво усмехнулся я, усердно отворачиваясь от того, что заставило мой завтрак стремительно рвануться наружу.

– Замётано, – опер протянул зажжённую сигарету, и я жадно затянулся.

– Блядь, не думал, что меня так просто… – я выпустил струю дыма. – Я же всегда ужастики любил.

– Не сравнивай, – улыбнулся он. – Даже самое страшное кино – цирк по сравнению с тем, что мы тут наблюдаем.

– А ты? – я прищурился, глядя в серые глаза опера. – Как ты к этому привыкал?

– Долго. И блевал, как ты, когда первого жмурика увидел, потом привык, ко всему привыкаешь, и к этому, – он тоже закурил, наблюдая, как коллеги пакуют в чёрный пластиковый мешок обезображенное тело девушки.

Это было одно из заданий, которое дал мой самый первый редактор. Любил он, сука, не только трахать своих журналистов, не сходя с рабочего места, но и посылать в такую задницу. Знакомство шефа со многими милицейскими чинами позволяло ему пристраивать в следственную группу кого-то из своих «мальчиков». А потом на страницах нашей газетёнки появлялись самые свежие, самые смачные и шокирующие репортажи. Обычно этим кто-то другой занимался, меня шеф-любовник до сегодняшнего дня щадил, но вчера коллега-криминалист захворал, вот и пришлось мне.

Это был уже надцатый по счёту неопознанный женский труп, а дело продолжало оставаться нераскрытым. Неизвестный насильник был жесток, но головы не терял. Он не оставлял следов, а все его жертвы были «ночными бабочками».

Группа риска. Кто станет особо напрягаться и разыскивать отправившего их на тот свет убийцу? Кому есть до них дело? Операм всегда не хватает времени, и я их не осуждал. Каждая «фея» должна знать, что её ждёт, если клиент попадётся с прибабахом.

Мне в этом отношении везло, я никогда не снимался на улицах и в кабаках, но по лезвию тоже ходил, когда был слугой двух господ и ублажал обоих супругов. Но даже если бы тогда моему покровителю стало известно, что я из благодарности ему же рога наставил, мою тушку всё равно бы не нашли.

Есть очень много способов избавиться от трупа со стопроцентной гарантией. А через положенные по закону годы моё имя исчезло бы даже из списка пропавших без вести. Вот потому я и практиковался в изворотливости, лицемерии и умении виртуозно врать.