Валентина Шопорова - Блейд (СИ)

Жизнь остановилась. Жизнь умерла. Жизнь застыла в груди, а сердце обратилось камнем. Смерть больше не была рядом, не дышала в спину, она поселилась между рёбер и стала такой привычной, почти уютной, если бы от неё не веяло ледяным холодом тысяч склепов.

Достав сигарету, Блейд сунул её в рот и подкурил, совершенно игнорируя знак: «Курение запрещено». Что они ему сделают? Вновь посадят в изолятор? Он успел ему стать родным домом. Лишат возможности свиданий? А ему больше не с кем встречаться, некого желать видеть. Может быть, застрелят за вопиющую наглость? Пусть стреляют. Что случится, если начинить свинцом пустую грудь? Ничего...

Ни тюремная охрана, ни кто-либо другой больше ничем не мог пригрозить Блейду, потому что ему было больше нечего терять. А заставить такого человека повиноваться просто невозможно...

Блейд выдохнул горький дым и запрокинул голову, смотря на стремительно темнеющее небо, на котором успели зажечься первые дрожащие звёзды. Парень несколько минут смотрел на тёмно-синие небеса. А, когда перед его взглядом зажглась новая, совсем маленькая звезда, он прошептал:

- Ну, здравствуй, Святой Клаус. В последний раз я обращался к тебе лет в восемь. И сегодня мне нечего сказать тебе, старик. Невинности, которая приближает детей к святым, меня лишили в восемь лет. Святым я мог считаться потому, что боролся за благое дело, за спасение себя и Майкла, но я им не был. И это уже не имеет никакого смысла. А теперь во мне нет вообще ничего. Я не плохой, я не хороший. Я - никто. Тень. Мрак...

- Мор, - вклинился незнакомый голос в диалог Блейда с небом.

Блондин поморщился и повернулся в сторону того, кто посмел его потревожить. Подошедшим и нагло перебившим Блейда оказался молодой парень, который стоял рядом и туповато улыбался. В руках у него была початая бутылка виски, бок которой он нежно поглаживал ладонью

Повернувшись, Блейд одарил парня презрительным взглядом и, ничего не сказав, забрал из его рук бутылку крепкого алкоголя, сразу прикладываясь к горлышку.

- Э-э-э, - попытался возмутиться нарушитель спокойствия. - Это моё!

- Спасибо, - холодно ответил Блейд и сделал новый глоток, даже не смотря на парня, который негодовал, но попытаться отнять свою вещь силой не решался, потому что понимал, что силы в этой схватке будут неравны. Да и за те месяцы, что Блейд сидел, он успел приобрести дурную славу...

Убийство сокамерника, попытка побега и оказание сопротивления множеству вооруженных охранников, недели, проведённые в изоляторе - всё это создавало вокруг блондина такой ореол, что подходить к нему близко не хотелось, чтобы не нажить себе проблем на задницу...

- Блейд! - выкрикнул парень, делая слабую попытку к тому, чтобы отнять бутылку.

Блондин повернулся и, смерив его уничтожающим взглядом, ледяным тоном произнёс:

- Не заслужил ещё того, чтобы по имени меня называть.

- Но...

- Свободен, - сухо перебил парня блондин и сделал новый глоток. - А, нет, стой. Где бухло взял?

- Друг принёс... - обиженно произнёс парень, которому на вид было лет восемнадцать, едва ли больше. - Меня после «свидания» не проверяли...

- Ещё есть?

- Н-нет...

- Тогда - свободен.

- Но...

- Ещё раз откроешь рот, и я разозлюсь, - ледяным тоном произнёс Блейд. - Всё, - блондин поморщился, - пошёл вон.

Парнишка обиженно нахмурился, но протестовать более не стал и ушёл. Сделав новый глоток горячительного напитка, Блейд поднял глаза к небу, находя ту самую блеклую звёздочку, и, подняв бутылку, словно чокаясь с небесами, произнёс:

- За тебя, Святой Клаус, - он вновь приложился к горлышку бутылки, после чего утёр губы тыльной стороной ладони. - И за меня...

Сплюнув горькую от виски слюну прямо под ноги, Блейд опустил руку с бутылкой и поплёлся прочь, не замечая косых и заинтересованных взглядов других заключенных, не заботясь о том, чтобы остаться незамеченным охраной в своём очередной нарушении порядка. Его не заботило больше ничего. Теперь он был по-настоящему свободен, ибо лишь тот, у кого ничего нет, может ничего не бояться, ни к чему не стремиться, ни за что не бороться. Вокруг была пустота. И сам он тоже был пустотой, вакуумом, небытиём. Он был временем «06:15», застывшим на вставших часах в больнице в то утро, которое стало началом конца. Хотя, если задуматься, начало концу его мира было положено намного раньше - в тот момент, когда он заметил в парке Бонифация и решил с ним заговорить.

Но Блейд не хотел винить этого мёртвого парнишку. Он не хотел винить никого. Он был сейчас той благоговейной пустотой, которая равнодушно наблюдает за миром свысока. Ему было на всё плевать. Сейчас он обрёл истинную и абсолютную свободу, которой он никогда не желал, за которую он никогда не боролся. Но жизнь распорядилась иначе...