Роман Рассказов - 22. Дижитал-любовь, вино и сюрреализм

– Ба, вот тебе на, как мы заговорили! Понравилось в Самаре? Кого-то нашел там, что ли?

– Да, понравилось. А еще понравилось в Якутске, Волгограде, Алма-Аты. Во всех трех городах, в которых я побывал за прошлую неделю. Знаешь почему? Там не было тебя!

– Останови машину. Немедленно! – процедила Вера, переставая играть роль сучки из какого-то французского фильма и становясь обычной обиженной женщиной.

– Легко! Прокурила мне всю душу! Тут недалеко. Дорогу знаешь, дойдешь!

Вера выскочила, хлопнула дверью. Марик дал газу. Уютный лес, обрамляющий зелено-желтым ковром дорогу, приглашал Веру в гости. «Поплачу вдоволь, покричу, повою. Никто не услышит», – подумала Вера и спустилась по тропинке в низину. Она села на пенек и закурила. Плакать и курить одновременно не получалось. Сигарета тлела без толку, а Вера сеяла слезы в сухую траву. Она знала, что Марик изменял ей. В каждом городе находил короткую юбочку и жаловался на жену-мегеру. А в конце, чтобы наверняка, говорил: «Хорошо, что детей нет. Уйду!». Эдакий контрольный выстрел! Вера не считала, что отсутствие детей – это хорошо. Но надежду уже давно потеряла: не вышло с детьми, как они ни старались. Вера завидовала Шаховым – Мирославе и Сергею. У них была двойня. Это к ним они ехали на дачу, к своим лучшим друзьям. Она завидовала сторожу Игорю, который охранял дачу Шаховых. У него было два мальчика. Вера тоже изменяла Марку и тоже говорила плохие вещи. Про детей молчала, язык не поворачивался. Уходить она тоже не собиралась и не играла с этим словом. Интересно, догадывался ли Марик?

Марк не догадывался, он знал всю ее обслуживающую свиту: сантехник Слава, компьютерщик Виктор, спорт Сережа… Он не ревновал, не обижался, он был равнодушен. «Дашь на дашь», – думал он. Как это ни странно Марик все еще любил Веру и корил себя за то, что накричал на нее впустую. Она ведь была права про Самару. А еще он знал, что она знает все. Почему бы им наконец не поговорить? Он развернулся и поехал обратно за Верой. Ее не было у обочины. Он спустился по тропинке в лес, увидел тлеющую сигарету у пенька, но жену не застал. «Ладно. Попсихует и вернется. Ничего. Куда она денется, километра два, не больше… Доберется. Взрослая девочка уже!».

Вера тем временем шла вглубь леса. «Прогуляюсь, продышусь, пока светло. А то приду заплаканная, начнут расспрашивать и того гляди заставят пить больше. Разведенки атакуют, а это не дай Боже», – думала Вера.

«Ну что, все у вас с Костиком? Изменил?» – спросят они, мечтая об утвердительном ответе. И тогда Вера рассмеется, поправит волосы своей правой рукой, на которой красуются часы с бриллиантами и про себя подумает: «Мне Марик изменяет уже лет пять, а я ему – лет десять. Но мы не разведемся, потому что он разорится на алиментах… А еще я люблю наш загородный дом. Помните? Вы там были и пили коллекционное калифорнийское вино. Разбили стеклянный стол, который стоит столько же, сколько ваши замкадышные квартирки». Сказать это вслух она постесняется. Но она напишет об этом в своем новом романе.

Сухая трава постепенно, шаг за шагом превращалась в тягучий мох. Он таял под ногами Веры. Поначалу редкий лес густел, и ветки смыкались над ее головой. Осеннее усталое, но все еще греющее солнце резало тугое полотно леса, просачивалось сквозь черные косы деревьев все реже и реже. И вот уже тишина и мгла намертво вцепились в Веру: лезли в кроссовки, тянули за молнию олимпийки, срывали резинку для волос. Лес игра как мог, как умел. «Наверное, этот мох никогда не видел солнца», – подумала она. Вера не испугалась этой безмолвной мглы, а наоборот, приободрилась. «Так же, как у меня на душе: мрачно и глухо», – подумала она. Дорогу ей перегородило дерево. Поваленное давным-давно, оно бесстыдно оголяло нутро – смачные многолетние корни, хитросплетенные как дни шлюханистой блондинки, которой когда-то была Вера, вернее Вера Б. Она с завистью вспоминала то время. Тогда, ей казалось, мощные корни ее позволяли стоять крепко на ногах, быть уверенной, не плакать и не жалеть себя. Она перешагнула дерево, и трясина заглотила ногу по колено. «Вот черт! Можно было догадаться. Влажность. Болото!». Она присела на ствол поваленного дерева и вытянула ногу из зеленой каши. Тропинка обрывалась. Вера пошла обратно. Лес повернулся к ней другой стороной. Неповторимый и могучий, он кидал под ее ноги тонкие чешуйчатые шишки, обрамлял тропинку папоротником, усаживал на деревья белочек, подбрасывал под ноги мухоморы. «Хм… Вроде бы та же тропинка. А вовсе не было этого дерева, да и мухоморчики красные не попадались…». По своему внутреннему ощущению времени Вера должна была уже вернуться на дорогу, но лес не заканчивался, а рьяно хвастался своими красотами: все еще сочная зелень переливалась, играя с меткими лучами солнца, мох вышивал изящное кружево на камнях, пение птиц складывалось во что-то знакомое, щемящее, родное. «Заблудилась. Надо звонить». Вера достала телефон. Не ловит. Зачем-то открыла карту. Работает исправно. Справа на карте какой-то объект: Дом егеря, 200 м. Вера подумала, что там наверняка должна быть связь, да и сам егерь поможет выйти на дорогу. Она повернула направо и через несколько минут оказалась около домика. «Кукольный», – подумала она. Крыша из красной черепицы, кое-где потрескавшаяся. Дым валит из трубы, подсказывая, что на дворе все-таки осень. Последние лучи солнца бегают по фасаду дома, кучкуются у окон. Веру будто ждали, и дверь сама отворилась. Перед ней в дверном проеме стоял рыжий карлик с длинной огненной бородой.