Луис Мендес - Желание и наслаждение. Эротические мемуары заключенного

Я отбывал уже седьмой год, когда посадили и его. Он сильно переменился, возмужал. Когда к нему пришли на свидание, я увидел, как разрослась его семья. У него было уже трое детей. Жуссара тоже сильно изменилась – стала симпатичной, элегантной, и говорить начала красиво.

Никто из семьи не отвернулся от Тодинью, когда его осудили. Семья оставалась по-прежнему дружной. Тодинью и Жуссара продолжали считать себя мужем и женой. Некоторое время назад они переехали из нашего квартала. Мало кто знал, что они брат и сестра. Они носили обручальные кольца и все семейные вопросы решали сообща.

Через девять лет после ареста Тодинью Жуссаре, окончившей юридический факультет, удалось вызволить его из тюрьмы. И, к счастью, он порвал с преступным миром. Насколько мне известно, они по-прежнему живут вместе и уже обзавелись внуками.

Всякий раз как подворачивалась возможность, я бегал за шлюхами в веселом квартале. Я их глубоко уважал. Наблюдал, как они подыскивают клиентов: «Ну что, потрахаемся? Не пожалеешь!». Большинство мужчин распускало губы. Сколько раз проходил я по этим мостовым! В конце концов шлюхи меня заметили, стали строить рожи и грозили побить, хотя дальше угроз дело не шло – из уважения к моему малолетству. Как я узнал впоследствии, когда ближе с ними сошелся, у них самих были дети.

Я пялился на их попки, на их голые ноги, на их размалеванные лица. Но обильный грим не в состоянии был скрыть печального взгляда их покрасневших глаз. Мне хотелось не просто глядеть на них, а узнать поближе. И все-таки было страшновато.

Подростковый возраст всегда представлялся мне праздником познания. Смутные томления тела и души. Наслаждаться – это естественное право каждого человека. Особенно молодежи, преисполненной энергии и нерастраченных эмоций. Тяжелее всего приходится пробуждающейся сексуальности. Впечатление чего-то неправильного, запретного, предосудительного – и при этом доставляющего неземное наслаждение.

Мною двигало не столько возбуждение, сколько любопытство. Мне хотелось знать. Я стремился научиться. Пытался найти выход эмоциям. И все же казалось, что что-то здесь не то. И приходило щемящее чувство недостаточности, неполноты, ущербности. Мне страшно хотелось попробовать, до смерти хотелось узнать, что доставляет такое удовольствие мальчикам постарше. Они уверяли, что скорее обойдутся без еды, чем без секса.

Люди порицали, законы запрещали, но стремление к наслаждению казалось неодолимым. И я пошел у него на поводу и решил не пренебрегать ничем. Внушил себе, что за деньги можно купить все. Благодаря деньгам закрываются рты и глаза и раздвигаются ноги.

Я призвал на помощь друга из нашего квартала, постарше меня. Готов был оплатить проезд, обед, кино и траханье – лишь бы он нашел женщину, которая согласилась бы переспать со мной, зная, что она у меня будет первой.

Решив все финансовые вопросы, мы отправились на площадь Жулиу ди Мескита. Увидев меня, женщины закричали: «Эй ты, молокосос!». Знали бы они, каков я! Хоть в придорожной канаве я бы им показал, какой я молокосос! Никто бы передо мной не устоял.

Бене шел впереди, а я за ним, наполовину скрытый его тенью. Он снял первую понравившуюся мне женщину. Они уже были знакомы. Он отдавал ей предпочтение. Было ей лет тридцать. Малого роста, но смазливенькая.

Мы сняли комнату. В нетерпении я переминался у порога с ноги на ногу. Страх и вожделение одновременно. Нужно набраться храбрости. Так я и сделал. Я ожидал стонов, воплей и всего такого!

Дверь отворилась, и Бене вышел с кривой ухмылкой. Я вошел. Женщина оценивающе осмотрела меня. В ее глазах, как и в моих, отражались страх и вожделение.

Она закрыла дверь. Снова посмотрела на меня и швырнула халат мне в лицо. Я вздрогнул. Она направилась к кровати голая. Я посмотрел на ее белую задницу. Мне бы хотелось, чтобы она была загорелая. По моему хребту прошла дрожь. Член у меня давно уже встал. Стоял, как лом. Проще было сломать мне руку, чем член. Ах, как долго ожидал я этого момента… Наконец-то!

Я похлопал ее рукой по заднице. Какая мягкая! Такую-то мне и надо! Конечно, я войду в нее, и не один раз! Кровь бросилась мне в лицо. Ах, как хорошо!

Она велела мне раздеться. Вообще она казалась какой-то отчужденной. Словно куда-то спешила. Мне это не понравилось, но я быстро сбросил с себя все. Член у меня стал как раскаленное железо.

Голый, я подошел к постели, где она уже ждала меня, раскинув ноги. Господи, Царица Небесная! Все оказалось совсем не так, как я воображал. Стало страшно.