— Рауль! Рауль, ты в порядке?
Минк был вынужден прекратить нейрокоррекцию. В любой другой ситуации он бы подключил систему безопасности к выяснению причин ошибки, но нейрокоррекция Эма была процедурой тайной, и это связывало Минка по рукам и ногам.
— Найти причины ошибки, — приказал он машине, а сам направился к Раулю.
Второй Консул неподвижно лежал в кресле, веки были закрыты, а дыхание ровным. Если не брать во внимание ситуацию в целом, можно было подумать, что блонди просто спит, тратя драгоценные минуты на восстановление сознания, но слишком редкий пульс и бледный цвет лица рушили иллюзия спокойствия и умиротворения.
— Рауль, — позвал Минк, высвобождая руки и ноги мужчины из ремней, но Эм молчал. Начиная тревожиться всерьез, Ясон пару раз хлопнул друга открытой ладонью по щекам, и только когда зеленые затуманенные глаза приоткрылись, спросил: — Как твое имя?
Голова буквально раскалывалась на части, и голос Первого Консула доносился будто издалека, но Советник всё же нашёл в себе силы произнести:
— Рауль Эм, Второй Консул Амои.
Подождав пока Ясон освободит его тело от креплений, блонди осторожно выпрямился и, немного жмурясь, спросил:
— Что произошло?
— Ничего, просто ты переутомился, — Ясон помог другу подняться на ноги. — Идем, тебе надо отдохнуть.
* * *
Пробирка раскалилась докрасна, и Рауль надел защитные очки и перчатки, наблюдая за тем, как цвет жидкости в ней меняется с ярко синего на голубой, а потом — бесцветный. Когда все примеси были удалены, он щипцами снял ёмкость с огня и тут же опустил её в азот, закрывая контейнер. Опыт был успешно завершён, и блонди сел за рабочий стол, записывая данные этой реакции и уточняя результаты предыдущих. Он уже около двух месяцев работал над этой формулой — ровно с тех пор, когда вышел из медблока. Но та упорно не желала выводиться, портя жизнь Рауля Эма ещё и этим. Постоянные слабые головные боли сродни простой человеческой мигрени сводили Второго Консула с ума. Именно в такие моменты он чувствовал себя почти человеком, и от этого хотелось лезть на стенку.
— Господин Эм, — в дверях кабинета появился рыжий дилер Ясона Минка и низко поклонился. — У меня была назначена встреча на это время. Я — по поводу нового заказа для Раная-Уго.
Катце выпрямился и взглянул в глаза блонди. Они не виделись с тех пор, как Рауль прошел нейрокоррекцию, да и судя по словам Первого Консула процедура эта для Эма прошла удачно. Катце по-прежнему любил его, а Рауль… Их больше не было, а значит, все попытки Катце вмешаться в процесс нейрокоррекции и помешать ему, не удались. Сейчас на эти мысли наводил слишком ледяной взгляд Второго Консула. У дилера замерло сердце, и он подсознательно ждал хоть какого-нибудь знака, что он узнан, принят, любим.
Рауль едва заметно нахмурился вынужденному визиту, но кивнул, разрешая войти и взглядом указывая на кресло напротив себя.
— Вы Катце, — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнёс он. — Что ж, если вы занимаетесь делами Первого Консула, то нам с вами тоже придётся вести общие дела.
Эм до сих пор плохо понимал доверие Ясона к этому бывшему фурнитуру. Да, он был своего рода гениален в вопросах информации и её получения, а так же проведения сделок, но прошлое относительно его взлома Юпитера даром тоже не прошло. Тем не менее, блонди иногда ловил себя на мысли, что он чего-то не понимает или просто не владеет достаточным объёмом информации — в Катце было что-то такое, что одновременно настораживало и тянуло к нему. В частности как объяснить неожиданно эмоциональные взгляды монгрела на него в первую встречу, он просто не знал.
— Что с документацией и оплатой? — осведомился он. — Надеюсь, вы всё уладили?
— Да, господин Эм, — как-то тихо произнес монгрел.
Ну вот, все встало на свои места. Богу — божье, Кесарю — кесарево. Стало грустно от того, что больше не будет в жизни дилера высокого зеленоглазого блондина с таким сложным характером и такими ласковыми ладонями. Катце видел смерть, но никогда не понимал, какая она. Сейчас у дилера было стойкое ощущение, что он потерял кого-то очень близкого, без кого не взойдет солнце, не зазвучит музыка, не захочется проснуться утром и, приняв душ помчаться тому, кого любишь всем сердцем. Господи, как же это больно!
— Бумаги в порядке, но заказчик настаивает на личном досмотре пэта. Вы позволите взглянуть на него?
Рауль несколько удивился наглости заказчика, но не стал демонстрировать это перед монгрелом и лишь пожал плечами:
Читать дальше