Натали Блейк - «Куколка»

Теперь рассмеялась Мойра:

— Неужели это так трудно?

К Мэтту на миг вернулось мрачное выражение.

— Знаешь, я сейчас чувствую себя примерно так же, как тот грустный тип в фильме «Родилась звезда». Пиппа настолько захвачена этой работой, да так и должно быть, поскольку совершенно ясно, что эта роль станет для нее билетом в большую жизнь. Я рад за нее, Мойра, не могу передать тебе, как я за нее рад.

Он замолчал, и Мойра ласково коснулась его руки:

— Но есть какое-то «но»?

Улыбка Мэтта на этот раз получилась немного грустной.

— Да на самом-то деле, пожалуй, никаких «но». Просто сейчас, хотя Пиппа практически живет у меня, у нас редко находится минутка для разговора.

— Найдешь, — уверенно сказала Мойра. — Я видела, как она на тебя смотрит. Мэтт, такое с тобой происходит впервые, ты сам-то это сознаешь?

Мэтт нетерпеливо взмахнул рукой:

— Нет, ты не понимаешь, — я хочу, чтобы ее появление в этом спектакле стало хитом. Кроме того, я и сам еще не собираюсь хоронить себя как актера. Вместе мы можем отлично работать, но можем и порознь строить каждый свою карьеру.

— Ты говорил ей, что ты чувствуешь?

Он пожал плечами:

— Я же сказал — не найти и минутки для серьезного разговора.

Мойра сочувственно поцокала языком.

— Для разговора? — переспросила она с оттенком легкого презрения. — Дела говорят громче, чем слова. Просто люби ее, Мэтт, больше тебе ничего не нужно делать. Просто люби ее.

Она отправилась искать Брэда, а Мэтт смотрел ей вслед и печально улыбался. Просто люби ее. Совет хорош, но кто бы подсказал, когда же найдется хоть немного этого проклятого времени!

Пиппа прислонилась лбом к холодным кафельным плиткам стены ванной комнаты и краем глаза взглянула в зеркало. В нем отражалось бледное, без единой кровинки лицо. Интересно, в ее желудке еще что-нибудь осталось?

— Ты в порядке?

Она даже не вздрогнула, когда неожиданно за ее спиной появился Мэтт. Где-то мелькнула мысль о том, что ей должно быть страшно стыдно оттого, что он видит ее в таком положении. Взглянув на девушку, он снял с вешалки полотенце, смочил его теплой водой и обтер ее лицо и шею.

— Иди сюда, посиди немного, — сказал он, обняв ее за плечи и усаживая на крышку унитаза.

— Ох, Мэтт! Как мне стыдно! Я не могу… Этого просто не должно было случиться!

Через час они должны были появиться в театре Конно, а еще через час должен был подняться занавес… Мэтт заботливо склонился над ней и убрал с вспотевшего лба упавшую прядь волос.

— Ничего страшного, — бодро сказал он, — обычное нервное перенапряжение, это естественно в день премьеры. Как только ты окажешься на сцене, ты обо всем позабудешь.

— Мне еще никогда не было так плохо! — слабо запротестовала она. — Я всегда испытываю слабость перед первым выходом, но еще ни разу мне не приходилось часами обниматься с унитазом!

Мэтт покачал головой:

— Тебе еще ни разу не приходилось выходить на сцену в главной роли…

Он едва успел отскочить — Пиппу снова вырвало.

— Теперь я понимаю, почему ты настояла, чтобы твои родители приехали не сегодня, а завтра! — воскликнул он, помогая ей привести себя в порядок. — Ну, довольно. Поднимайся, и быстро в душ, тебе сразу станет легче. Ничего, осталось недолго. Ты будешь восхитительна, это я тебе обещаю.

И конечно, он опять оказался прав. Даже Ли засомневался в том, сможет ли Пиппа выйти на сцену — настолько плохо она себя чувствовала, — однако стоило ей оказаться перед раскрытым занавесом в луче прожектора, как к ней вернулись силы. В первые минуты спектакля она еще чувствовала мощный выброс адреналина в крови, но очень быстро ее природный талант взял на себя командование и телом, и голосом, и сознанием.

Благодаря стараниям прессы, театр был полон до отказа. Пиппа забыла обо всем на свете — для нее не существовало ни публики, ни строгой критики, ни всех тех, кто любил покрутиться за кулисами, она не видела никого, кроме тех, кто оказывался рядом с нею. Во время ключевой финальной сцены, которую они играли вдвоем с Мэттом, Пиппа, прильнув к нему, плакала самыми настоящими слезами, до тех пор пока не опустился занавес.

В чувство ее привели восторженные овации зрителей, вызывавших их с Мэттом на поклон еще и еще раз. И вот наконец она получила роскошный букет — впервые за сыгранную главную роль.

— Кажется, им понравилось! — сказала она, когда им все-таки позволили уйти со сцены.

Мэтт обнял ее и повернул лицом к себе, прекрасно понимая, что здесь, за кулисами, они проводят наедине последние секунды.