Натали Блейк - «Куколка»

Пиппа испытала к Мэтту безграничную благодарность за то, что он так трепетно относился к ее чувствам, однако при этом ей хотелось продлить прекрасное ощущение близости его длинного стройного тела. Когда они вошли в номер, Пиппа вновь бросилась в его объятия, страстно желая повторить поцелуй и убедиться в том, что она действительно преодолела невидимую преграду. Если она могла сейчас так наслаждаться поцелуем, то, наверное, до последнего, высшего проявления любви не так уж далеко?

— Давай-ка сварим кофе, — предложил Мэтт, когда они наконец оторвались друг от друга.

Пиппа отлично видела, как нелегко было ему контролировать себя, как трудно сдержать свои чувства и отойти от нее, и любила его еще больше за то, что он так заботился о ней, щадя ее чувства, и не торопил события. Пока он варил кофе, она воспользовалась возможностью оглядеться.

Мэтт не отказывал себе в определенной роскоши, поскольку отель стал его домом по меньшей мере на восемнадцать месяцев. Именно такой срок был оговорен в его контракте на участие в «Куколке». Номер состоял из двух удобных спален, разделенных на удивление просторной гостиной, в которой и находилась Пиппа. Стильный ковер приглушенно-голубого цвета был украшен бледно-бежевыми шпалерами. Возле кофейного столика со стеклянной столешницей располагались два одинаковых дивана, обитые светлой персиковой кожей. Букет свежих цветов, стоявший в вазе на столике, радовал взгляд своей яркостью и изысканностью.

Мэтт зашел в спальню, чтобы снять джемпер.

— Ты всегда останавливаешься здесь, когда приезжаешь в Лондон? — с любопытством спросила у него Пиппа, когда он вернулся в гостиную.

— Да, как правило. Впрочем, иногда я живу в доме своего агента Брэда и его семьи, но я люблю спокойные уголки, где я мог бы прийти в себя.

— Странно, что у тебя здесь нет своего дома.

Мэтт пожал плечами:

— У меня есть дом на взморье в Лос-Анджелесе, но даже там я бываю редко. В последние месяцы я вообще порядком забыл, что такое «дом».

Пиппа вспомнила о своих любящих родителях, которые и сейчас жили в уютном домике в провинции, там, где и сама она выросла. Когда ей становилось не по себе в большом городе, у них в доме она находила уют и покой, и теперь ей стало немного жаль Мэтта. Ужасно, наверное, чувствовать себя бездомным бродягой.

Словно прочитав ее мысли, Мэтт подвинулся к ней поближе.

— Не смотри на меня с таким сожалением — наступит день, когда дома меня будет кто-то ждать, и тогда я непременно куплю целую улицу домов.

Пиппа рассмеялась:

— Верю, что так и будет.

Мэтт не улыбнулся ей в ответ, но его взгляд заставил ее молниеносно забыть обо всем на свете. Когда он осторожно дотронулся кончиками пальцев до ее руки, она почувствовала странную, но приятную пустоту где-то в животе, а под тонкой лайкрой ее топа неожиданно напряглись и затвердели груди. Мэтт, должно быть, ожидал этого и, не отрывая взгляда от ее лица, припал губами к ее губам.

Поцелуй был долгим и страстным. Язык Мэтта скользил по губам и небу девушки, а его зубы нежно покусывали тонкую кожу на ее нижней губе. Одна его рука уверенно обняла Пиппу за талию, а другая поглаживала изгиб ее крутого бедра сквозь плотно облегавшую ноги ткань леггинсов.

Почувствовав, как увлажнилась ее сокровенная плоть, Пиппа поняла, что хочет только одного — чтобы он продолжал свои ласки. Она хотела почувствовать тепло его пальцев на своей обнаженной коже. Девушка представляла себе, как он расстегнет ее пояс, как его пальцы скользнут к теплой, влажной сердцевине ее тела, как радостно примет эту ласку ее жаждущая нежная плоть, как она раскроется от его прикосновения подобно диковинному цветку…

Она все еще не решалась сделать первый шаг ему навстречу, хотя ее пальцы лежали теперь на его бедрах. Она чувствовала упругость его сильных мышц, будто выкованных из стали. От ее прикосновения по его телу прошел трепет, и руки Пиппы ощутили тепло его кожи даже сквозь плотную ткань брюк.

— Пиппа, — тихо произнес он, и голос его звучал немного хрипло, — Пиппа, я так хочу тебя…

Тут же ее рука сквозь брюки почувствовала подтверждение его слов и легла на гордо поднятый ствол его члена, который показался ей теплым, сильным и могучим, но при этом совсем не страшным. С чувством радостного изумления Пиппа погладила его по всей длине, желание переполняло ее. Удивляясь себе самой, она поняла, что больше всего на свете ей хочется освободить эту упругую горячую плоть от тесной одежды. Если бы она могла сейчас взять этот крепкий ствол своей рукой, целовать и ласкать его, отдать Мэтту тот сплошной трепещущий нерв, в который она превратилась…