Маркиз САД - ФИЛОСОФИЯ В БУДУАРЕ (БЕЗНРАВСТВЕННЫЕ НАСТАВНИКИ)

появления зародыша?

С.-А. - Конечно, хотя сейчас уже доказано, что зародыш обязан своим

существованием лишь семени мужчины; пусть одно, без смешения с влагою

женщины, оно ничего не стоит; но наша влага только способствует развитию;

она на производит, она помогает производству, не являясь его причиною.

Некоторые современные натуралисты заявляют даже, что она вовсе бесполезна;

из чего моралисты, руководствующиеся открытием ученых, выводят, достаточно

правдоподобно, что в таком случае ребенок, кровь от крови своего отца,

обязан преданностью лишь ему. Это утверждение небезосновательно, и хоть я

и женщина, я не отважусь его оспорить.

Е. - Я нахожу подтверждение сказанного тобой в своем сердце, моя

дорогая, так как я безумно люблю отца, и чувствую, что ненавижу мать.

Д. - В этом предпочтении нет ничего удивительного: я думаю совершенно

также; ведь я все еще не могу утешиться после смерти отца, в то время как

потеряв мать, скорее обрадовался. Я от всего сердца ненавидел ее. Не

бойтесь питать такие чувства, Евгения: они естественны. Происходя

единственно от крови отцов, мы решительно ничем не обязаны матери;

впрочем, они лишь предавались акту, в то время как отец добивался ее;

следовательно, рожденья нашего желал отец, а мать всего только согласилась

с этим. Какая разница в чувствах!

С.-А. - В твою пользу, Евгения, есть еще тысяча причин. Если

какую-либо мать в мире и должно ненавидеть, так именно твою! Сварливая,

суеверная, набожная,бранчливая... и возмутительная ханжа, могу поспорить,

эта тихоня за всю свою жизнь ни разу не оступилась... Ах, дорогая моя, как

я ненавижу добродетельных женщин!... Однако, мы к этому еще вернемся.

Д. - Не нужно ли теперь под моим руководством научить Евгению

возвращать сторицей то, чем вы только что ее наградили, чтобы она в моем

присутствии ласкала вас?

С.-А. - Согласна, считаю даже это полезным, а вы в это время,

Далмансе, без сомнения, желаете пусть меня сзади?

Д. - Как вы можете сомневаться, сударыня, в том удовольствии, с

которым я выражу свое полнейшее к вам почтение?

С.-А. - (поворачиваясь к нему спиной) - Ну что, вот так - хорошо?

Д. - Прекрасно! Теперь я могу наилучшим образом оказать вам те же

услуги, которые пришлись по душе Евгении. Итак, маленькая глупышка,

устройтесь поудобнее, голову между ног вашей подруги, и язычком действуйте

так же, как только что действовала она. Надо же! В таком положении мне

доступны ягодицы вас обеих, и я смогу прекрасно ласкать Евгению, целуя ее

милую подружку. Вот... так... Смотрите, как нам хорошо всем вместе.

С.-А. (в волнении) - Я сейчас умру, черт возьми!... Далмансе, как мне

нравится держать в руке твой член, пока я теку!... Было бы так хорошо,

если бы он наводнил меня семенем!... Ласкайте!... Да целуйте же меня,

проклятье небу!... Ах, как я люблю быть шлюхой, вот так истекая семенем!..

Кончено, я больше не могу... Вы оба привели меня в экстаз... Мне кажется,

я за всю свою жизнь не испытала такого наслаждения.

Е. - Как я счастлива, что сумела это сделать! Однако, милый друг, у

тебя вырвалось еще одно словечко, которого я не знаю. Что означает это

выражение шлюха? Извини, но ты ведь знаешь, что я пришла сюда учиться.

С.-А. - Дорогая моя, так называют тех жертв развращенности мужчин,

что всегда готовы поддаться своему темпераменту или корысти; они

счастливые и почтенные создания, их осуждает общественное мнение, но

венчает сладострастье, они нужнее обшеству, чем ханжи, и имеют мужество

ради служения ему пожертвовать тем уважением, которого это общество

осмелилось несправедливо их лишить. Да зравствует те, кого звание это

возвышает в их глазах! Вот истинно любезные, единственно подлинно

философски мыслящие женщины! Что до меня, моя дорогая, я с двенадцати лет

делаю все, чтоб удостоиться этого звания, и уверяю тебя, не только не

скучаю, а наслаждаюсь на этом поприще. Больше того: я люблю, когда во

время близости, меня называют так; это оскорбление кружит мне голову.

Е. - О, я понимаю тебя, дорогая, я тоже не обижусь, если меня назовут

так, хоть пока и не заслуживаю этого звания; однако, не противоречит ли

такое поведение добродетели, и не оскорбляем ли мы ее, поступая таким

образом?

Д. - Ах! Забудь о добродетелях, Евгения! Есть ли хоть одна жертва,

какую можно принести этим ложным божествам, что стоила бы и минуты тех

наслаждений, какими мы оскорбляем их? Знай, добродетель - лишь химера, и