Матильда Старр: Камасутра для вампира [СИ]

Это была очень дорогая старинная брошь, из числа тех вещиц, в которые, увидев однажды, влюбляешься навсегда. Виктории стоило большого труда ее заполучить. Крупные рубины — мерцающие, кроваво-красные — и мелкая россыпь ограненных опалов. Удивительная вещь! Мастер, который такое придумал, наверняка был сумасшедшим или гением, или то и другое вместе.

И вчера, глядя на Викторию, Маргарита не могла понять, что не так. Какой-то беспорядок в ее всегда безупречном образе, неуловимый взгляду. А теперь вспомнила: на месте одного из черных микроскопических камешков — зияющая пустота белого золота. Практически незаметно.

Она принюхалась, запаха Виктории здесь не было. Ну может быть, совсем чуть-чуть, ровно столько, сколько принесла бы на одежде сама Маргарита. Она ведь приходила к сестре.

«Это мог сделать только очень сильный вампир».

Ну конечно. И этого не могла сделать вампирша, которая годами не выходила из дому. Кто бы на нее подумал? Никто. Но черт возьми, зачем?

— Вы близки с сестрой? — спросил оборотень.

Умный мальчик, он тоже сразу все понял. Маргарита кивнула.

— Мне жаль.

— Я не верю. Она не могла. Она… Мы с ней… Нет, одно дело убить Алекса, а совсем другое сделать так, чтобы подумали на меня. Это невозможно…

Маргарита почти без сил опустилась на стул.

— Ты должна сказать об этом своему… как его там… Маркусу.

Оборотень ловко шинковал свою траву. Может, быть он кролик?

И вообще — кто он? Как вовремя появился в ее жизни. Каким незаменимым стал буквально за пару дней. Да только не успел он выйти из ее дома — Алекса убили. А теперь он находит камешек… Тоже так вовремя.

— Да, я так и сделаю, — Маргарита засобиралась уходить, — нет-нет, ты оставайся. Я скоро…

Она улыбается. Она целует его так тепло и страстно — и сама не понимает, чего больше в этом поцелуе: желания набраться сил впрок или желания продолжать ему верить несмотря ни на что.

— Плохо выглядишь, — сказала она Виктории вместо приветствия, и это было чистой правдой.

Сестра словно постарела лет на десять за последние сутки. Можно было подумать, что это она, а не Маргарита, скована серебряным браслетом.

— Зато ты выглядишь прекрасно, — Виктория сделала вялую попытку улыбнуться. — Оборотень пошел тебе на пользу.

— Может, объяснишь мне, что происходит. — Она протянула сестре миниатюрный камушек. — Кто убил Алекса? Ты ведь была там! Как ты умудрилась не оставить следов? Ты выходила из дому. Я не знала, что ты выходишь из дому…

Вопросов было слишком много, они накладывались один на другой, все были одинаково важны. Но главный — и самый трудный — Маргарита так и не смогла задать: «Как ты могла так со мной поступить? За что?».

— Ты уже сказала Маркусу? — вместо ответа спросила Виктория. Кажется, она была ничуть не удивлена и не огорчена, что все раскрылось.

— Нет. Моя сестра ты, а не Маркус.

Виктория посмотрела на нее так, словно она сказала какую-то глупость:

— Ну и зря, он все равно узнает. Уходи. Уходи сейчас же.

— Не уйду, пока ты мне не расскажешь. Я не верю, что это ты Алекса… Не верю, и все тут.

— Почему не веришь? Все еще думаешь, что я та Виктория, с которой ты играла в жмурки в родительском доме?

Маргарита не отвела взгляда. Именно так. В жмурки, в прятки, в куклы. Та Виктория, что читала ей сказки на ночь и никогда не оставляла ее одну. Та Виктория, которая была словно частью ее самой при жизни и не перестала быть этой частью, когда обе они стали вампирами.

Виктория заговорила с нею как с маленькой:

— Это иллюзия. Нет больше той девушки. Есть то, чем я стала.

— Ты не могла!

Нет, только не она!

— Почему не могла? В иные дни я убивала по несколько человек. Не так уж важно, плохи они или хороши, не так уж важно, какие оправдания мы этому придумываем… Мы убиваем их не потому, что они насильники или убийцы, что бы там ни представлял себе Коллегиум. Мы убиваем их, потому что нам нужна кровь. Все остальное — чушь и лицемерие. Так какая разница, кто это: насильник, убийца или просто сантехник, которого я вызвала. Кто знает, может быть, он тоже бьет жену и когда-нибудь забьет до смерти.

— А может быть, не убьет, — почти шепотом проговорила Маргарита.

Виктория усмехнулась:

— Точно не убьет, я же приняла меры. Значит, я сделала доброе дело, верно? Милая женщина останется жить.

— И часто ты так… — Маргарита запнулась, — принимала меры?

— Достаточно, — холодно ответила Виктория.