Майкл Хеммингсон: Комнаты сексуальных тайн

На девушке было коротенькое синее платье, задравшееся на бедрах, так что мне открывался великолепный вид на ее задницу, обтянутую черными кружевными трусиками. Ее кожа была очень бледной и гладкой. В левой ноздре сияло золотое колечко, около полудюжины колец красовались в каждом ухе, а волосы, подстриженные «под пажа», были выкрашены в темно-каштановый цвет.

— Правда, чудесно? — Гордон все еще ухмылялся, старый грязный ублюдок.

— Вы позвали меня, чтобы показать это ?

— Даниэль нравится, когда есть зрители, правда ведь, дорогая? — Он погладил ее по голове, и девушка утвердительно замычала, не выпуская изо рта член. — Ей нравится, когда ее называют Данни, — продолжал он. — Данни, это ассистент профессора Александр Уайт.

Вынув изо рта пенис моего коллеги, девушка повернулась и взглянула на меня.

— Уайт? Что-то не похоже [1] Игра слов: white — фамилия героя, переводится с английского как «белый». — Примеч. пер. .

— Ну, частично, — сказал Гордон.

— Привет, — обратилась она ко мне.

— Добрый день, — ответил я.

— Да, денек что надо, — проговорила она. — И мне нравится, когда на меня смотрят, так что все в порядке.

— Он будет следующим, — вставил Гордон.

— Тогда денек просто шикарный! — воскликнула она.

— Как насчет минета, старина? — спросил Гордон. — Хорошая вздрочка творит чудеса, а Данни — мастерица в этом деле. Черт, да она может спасти твою душу от пыли и скукоты этого Богом проклятого колледжа.

Я замер на месте. Какая-то часть меня хотела убежать, недоумевая, что за игру Гордон затеял. А другая часть жаждала включиться в игру.

Я наблюдал, как Данни продолжила отсасывать у моего бывшего учителя. Он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и обхватил ее голову обеими руками, резко притянув ее к себе, чтобы его член глубже проник в ее рот. Девушка сдавленно кашлянула пару раз. Дыхание Гордона участилось, тело содрогнулось в конвульсиях, и он кончил; большой сгусток спермы излился изо рта девушки на седоватые волоски в его паху.

Все это время я трогал себя. У меня встал, и я ничего не мог с этим поделать.

Девушка встала, подошла ко мне, опустилась на колени и вытерла губы и подбородок. Начала было расстегивать мои брюки, но внезапно остановилась.

— Я никогда не отсасывала у черного парня, — сказала она.

— Он как бы наполовину черный, — проговорил Гордон, изрядно позабавленный. — Полукровка. Один из тех, кого называют мулатами.

— И все-таки…

— Тебя это волнует? — спросил я.

— О нет, — ответила она, взглянув на меня снизу. — Я давно хотела черного парня, да все случая подходящего не выпадало. — Она рассмеялась. — А теперь подвернулся шанс. В Новом Орлеане завелись симпатичные черные мальчики. У вас ведь по-настоящему большой черный член, да? — спросила она застенчиво, хлопая длинными ресницами, чтобы усилить эффект.

— Типа тех, что ты видела в порнофильмах? Нет.

— Плохо. Мне бы хотелось именно такой.

— Мы всегда можем это организовать, моя дорогая, — заметил Гордон Де Марко.

— И все-таки… — она продолжила расстегивать мои брюки. — Судя по тому, как пузырятся ваши штаны, сэр, похоже, у вас тоже неплохой член. — Она спустила мои брюки и трусы и схватила меня за пенис. — Что ж, очень и очень неплохо, надо сказать.

— По мне, так просто огромный елдак, — сказал Гордон. — Больше, чем мой. Во всяком случае, длиннее…

— У тебя толстый член, Горди, — проговорила она. — В рот не запихаешь. — И она начала трудиться надо мной.

Мои колени задрожали; отсасывая, она делала языком вращательные движения, и от этого у меня по телу бежали мурашки, а поскольку прошло прилично времени с того раза, как я занимался сексом, кончил я очень быстро. Мне было все равно. Данни — тоже. Глядя на нее, на мою руку, лежащую на ее голове, я думал о том, что хочу облизать ее бледное, слегка тронутое веснушками лицо. Я знал, что весьма обильно разрядился ей в рот. Моя сперма капала с ее губ, пачкала ее платье, ноги, стекала на пол.

Наблюдая за происходящим, Гордон дрочил, сидя в кресле.

Данни повернулась к нему:

— Я хочу еще .

Он ответил, комично имитируя южный выговор:

— Если хошь, хоти.

Она поползла к нему на коленях.

Мне пришлось сесть. Я опустился на стул перед столом моего учителя, на котором за много лет пересидели сотни учеников. Мне была видна лишь ее макушка; хлюпающие звуки, которые она издавала, почти свели меня с ума.

Когда Данни закончила с профессором, она вернулась ко мне, благоухая смесью ароматов спермы и пота.