К.Л. Паркер - Миллион запретных наслаждений

С силой и скоростью сверхчеловека он забросил меня на плечо и взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Не останавливался он до тех пор, пока не добежал до нашей спальни. Потом ногой открыл дверь и швырнул меня на кровать. Туфли и одежда разлетались по всей комнате, пока он торопливо раздевал себя и меня. Потом моя нижняя часть была приподнята над кроватью, ноги оказались заброшены ему на плечи, шея согнулась под неудобным углом, и лицо Ноя нырнуло между бедер, именно туда, где его так ждали.

— Боже! — воскликнула я, почувствовав его губы, язык, зубы. Он пожирал меня заживо, и это было самое восхитительное ощущение в мире.

Его пальцы раскрыли мои складки, обнажив потаенные глубины, и начали круговыми движениями гладить клитор. То было эротическое представление его выдающихся способностей, и мне достались билеты в первый ряд. Я увидела и почувствовала, как его язык протолкнулся в мой вход. Как длинная толстая змея, он начал гладить меня внутри. Потом его пальцы легли на кнопку удовольствия и начали теребить ее с идеально выверенной скоростью и силой.

— Ной… прошу, — взмолилась я, извиваясь, насколько позволяла его хватка. Я тянулась бедрами вперед, желая большего, хоть его лицо и так уже зарылось в мою нежную плоть. Держа раскрытыми мои нижние губы, он всосался в клитор, быстро поглаживая языком затвердевший бутончик. Потом немного оттянул его ртом и отпустил с чмокающим звуком. Потом снова всосал его, медленно оттянул и опустил. Он смотрел на него, облизывая губы.

— У тебя самая сладкая на свете киска, Дилейн. И она моя!

Мне нравилась его собственническая натура, но, играя роль, я не могла не добавить с вызовом:

— До завтрашнего дня, придурок.

Ной оскалил зубы и зарычал, лицо его исказилось от ярости — он был исключительным актером. Не особенно церемонясь, он поднял меня с кровати и прижал к стене своим телом. Его губы оказались у моего уха, я услышала тяжелое дыхание.

— Через два дня ты сама будешь колотить в дверь, моля о сексе, — сказал он, беря меня за ягодицы и поднимая с пола.

— Вряд ли, — прошипела я, обнимая его ногами.

В ответ Ной впился зубами в нежную кожу на том месте, где шея встречается с плечом. Резко и неумолимо он двинул вперед бедрами и вошел в меня.

Не сдержавшись, я вскрикнула от удовольствия и прижалась затылком к стене. Лицо мое перекосилось, я сжала зубы, отдаваясь грубому, животному чувству. Именно такое мне и было нужно.

— А тебе это нравится, да? — произнес он с улыбкой, наматывая мои волосы на одну руку и удерживая меня на весу другой.

Потом он вышел из меня и вонзился снова с такой силой, что я подпрыгнула на стене.

— Ты обожаешь мои злые ласки, — прорычал он, подчеркивая каждое слово движением бедрами и с каждым толчком входя в меня все глубже и глубже. — Можешь отказываться, но мы оба знаем, что эта киска принадлежит мне, Дилейн.

Я впилась ногтями в его спину, притягивая к себе, пока сила его ударов поднимала и опускала меня по стене. Я прижалась губами к его шее и почувствовала соленый вкус его пота, смешанного с гневом.

Это мой Ной. Мужчина, способный довести меня до края безумия и вернуть обратно, не позволив шагнуть через край, но лишь для того, чтобы повторить все это снова и в конце отпустить меня в целое море оргазмов, бушующее под изрезанным утесом.

Ной-любовник был идеальным существом.

Пришел оргазм. Я выкрикивала его имя, а он лишь издавал короткий рык с каждым ударом бедрами. И потом мое тело превратилось в студень.

— Я с тобой еще не закончил.

Голос его прозвучал требовательно, самоуверенно. Он оторвал наши переплетенные тела от стены и отнес меня на диван. На этом диване он в первый раз заставил меня делать минет, и коллаж из образов того вечера заполонил мои мысли: Ной возвышается надо мной, одна нога его стоит на диване, член ходит у меня между зубами.

Суперкиска нажала клавишу обратной перемотки и показала все это мне снова с дьявольской улыбкой на лице.

Он вышел из меня и перевернул на живот. Одна рука надавила мне на середину поясницы, а пальцы второй углубились в меня. Потом он извлек их, провел скользким доказательством моего оргазма через долину, простирающуюся до моего второго входа, проник в него и смазал его естественным лубрикантом, который произвело мое собственное тело.

В этой игре я, конечно, была стопроцентной добычей, но характера по-прежнему не утратила. Я бросила на него через плечо убийственный взгляд и презрительно обронила: