Бертрис Смолл: Запретные наслаждения

Женщина, занятая выпиской счетов, заглянула в квитанцию, которую в этот момент вводила в компьютер, и ехидно хихикнула.

– Гейл, ты никогда не задавалась вопросом, для чего Эмили Шански понадобился «Ченнел»? – спросила она сотрудницу, занятую просмотром «Себебан кейбл». [1]

– Черт, да для того же, что и всем нам, – отмахнулась Гейл. – Долгий, неспешный, невероятный секс. Не знаю, кто изобрел эту сеть, или как там ее назвать, но просто счастлива, что она существует. Слушай, это не просто очередной телевизионный канал, который позволяет тебе предаваться своим тайным фантазиям, и не только предаваться, но и физически наслаждаться ими. Как по-твоему, это волшебство? Или что-то похуже? А-а, дьявол, какая разница! И кому это интересно? Разве только моему старику, да и то если бы он знал, чем я занимаюсь, пока он, бедняга, трудится в ночной смене.

Она весело закудахтала. Дорин тоже рассмеялась.

– Ты права. Полагаю, лучше нам ни о чем не знать. И мне уж точно не хотелось бы, чтобы муж узнал об этом. Мужчины либо попытались бы закрыть «Ченнел», либо захватили бы его себе. А ведь это женский канал!

Она нажала на кнопку, и из принтера выполз сложенный счет. Дорин положила его в конверт, уже проштемпелеванный и с заранее напечатанным адресом.

– Вижу, в последнее время множество женщин пользуются «Ченнелом», – заметила она. – Гляди-ка, уже полдень. Идем обедать, Гейл. Жаль, что «Ченнел» сейчас не работает.

– Ну уж нет, – возразила Гейл. – Так лучше. Если бы мы пользовались им все время, а не только между восемью вечера и четырьмя утра, вся работа бы встала. Куда пойдем обедать? Как насчет китайского ресторанчика, что за нашим офисом?

– Согласна, – кивнула Дорин. – Люблю это местечко. Бери пальто и идем.

– У меня новости. Плохая и очень плохая. Какую хотите услышать первой?

Эрон Фишер, сидевший по другую сторону большого письменного стола красного дерева, вопросительно уставился на Эмили Шански, известную также под псевдонимом Эмили Шанн. Солидный мужчина лет шестидесяти пяти, в безупречном костюме от Армани и с элегантным маникюром, как всегда, выглядел идеально. Седые волосы, вернее, то, что от них осталось, были аккуратно подстрижены вокруг розовой лысины. На безымянном пальце левой руки поблескивало золотое кольцо с выгравированным на нем кельтским узором. Такой же красовался на золотой галстучной булавке.

– Вы вытащили меня из Эгрет-Пойнт, чтобы сообщить дурные новости? – проворчала Эмили. Ей не понравилось выражение обычно теплых карих глаз Эрона. Сегодня эти глаза были непривычно серьезны, что ничего хорошего не сулило. – Так и быть, – театрально вздохнула она. – Сначала самое страшное. Потом то, что полегче.

– Не уверен, что именно вы посчитаете самым страшным, – медленно произнес Фишер. – Керк! Будь добр, зайди на минутку.

Керкланд Браун, партнер Фишера в бизнесе и жизни, появился, как джинн из бутылки. Собственно говоря, офисы компаньонов были рядом, и смежные двери обычно оставались открытыми. Этот высокий, стройный мужчина, казалось, состоял из одних углов, но был одет не хуже партнера и носил такие же кольцо и булавку для галстука.

– Что тебе? – нетерпеливо бросил он. Светло-голубые глаза близоруко щурились поверх очков в золотой оправе. – Я работаю над контрактами Скофилда, а в них черт ногу сломит.

– Эмили хочет знать, какая из новостей хуже, – пояснил Эрон, слегка пожав плечами.

– «Стратфорд» не возобновит ваш контракт, если новый сюжет не будет сексуальнее! – без обиняков отрезал Браун. – А теперь, Эрон, можешь досказать остальное.

Прежде чем успел стихнуть изумленный возглас Эмили, он уже исчез за дверью своего офиса.

– Что? То есть как это не возобновит?! Я работаю на это издательство одиннадцать лет. Ни одна моя книга не была провальной! Процент непроданных экземпляров весьма скромен, и у меня много преданных поклонников, – запротестовала Эмили.

– Повторяю, им нужно что-то более сексуальное. Сейчас в моде раскованные героини. Что я могу сказать, Эм? Такова природа нынешнего бизнеса. Либо шагаешь в одном строю со всеми, либо уходишь на покой. В конце концов, за последние годы вы сделали кучу денег!

– Мне тридцать один год! – воскликнула Эмили. – Я слишком молода, чтобы уходить на покой, черт возьми!

– В таком случае нужны эротические сцены, – неумолимо повторил он.