Юрий Медведев: Любовь в зеркалах

В одно из таких блаженных единений неуправляемый дельталет начал заваливаться на крыло, соскальзывать вниз, как бы притягиваемый непомерной гравитационной массой: водяное божество желало заполучить их навсегда в свои объятия. Метрах в пятнадцати-двадцати от его хищных щупалец Тихон чудом сумел выправить дельталет. С той ночи он больше не позволял Лире быть небесной наездницей, пришпоривающей конька, ибо смерть, даже в любовных объятиях, хоть и сладостна, но мгновенна, а впереди перед ними расстилалась, как Персидский залив, бесконечная жизнь.

Ни на восьмой, ни на девятый день Аббас не прилетел из Австралии. Оказывается, попал в автомобильную аварию, сломал бедро, получил сотрясение мозга и вряд ли сможет повидаться со своими молодыми друзьями в этот их приезд в Кахрейн.

— Господин Аббас, я готов прилететь к вам в Сидней за авансом, — нетерпеливо сказал Тихон. Чуял он нюхом: что-то в сделке разлаживается.

— Мой молодой друг, не будем шагать через ступеньку, — слабо улыбнулся с экрана распластанный на больничной кровати. — Отложим наш проект до моего выздоровления. Осенью прилечу в Москву, где мы все окончательно обсудим. Не волнуйтесь. Моя репутация безукоризненна, вы это знаете. В понедельник мои люди сопроводят вас в аэропорт. А пока — наслаждайтесь. Прогуляйтесь к горным водопадам, наведайтесь в подземное городище Кардиб, там целые улицы вырублены в скалах. Рад, что вам пришелся по вкусу дабиз. Мои биологи открыли чудодейственные свойства икры совсем недавно, но через год-другой дабиз завоюет весь мир. Вы согласны с моим предсказанием?

— Согласен, господин Аббас Юсиф Харбали, — угрюмо сказал Тихон. — Но до получения аванса лодчонка из Мурманска не выйдет. Извините.

…Когда они отправились после трапезы прогуляться в сад, исходивший ароматом неисчислимого множества роз, Лира спросила:

— Ты уверен, что Аббас не обманет?

— В бизнесе всякое случается, — в задумчивости отвечал Тихон. — Кидалы водятся и среди мультимиллионеров…

— Тогда зачем он зазвал нас сюда? Один дворец обходится не меньше чем тысяча долларов. Это за вечероночеутродень. Плюс прочие расходы. Тебе не кажется, что он подозрительно быстро согласился на покупку престарелой лодки за такую бешеную цену?

— Милая, что ты сечешь в ценах и субмаринах? — улыбнулся Тихон, и на душе у него вдруг прояснело. — Им же денежки девать некуда, придуркам нефтяным. С жиру бесятся.

— Но если они придурки, то почему утопают в роскоши и плодятся, а мы, умники-разумники, довели массу народа до нищеты и вымираем?

Тихон взглянул на нее сперва оторопело, затем расхохотался:

— Вот пусть он сам об этом и думает — бывший великий, бывший русский, бывший народ. А я куплю через месячишко яхту за полтора-два лимона и поплыву вокруг света. С тобой, моя ненаглядная защитница обнищавших соплеменников. И с трюмом, полным дабиз.

Одна из нижних комнат их дворца тоже была в раковинах-зеркалах, только искривленных. Подойдешь поближе — и невообразимый уродище с метровой вывихнутой челюстью пялится на тебя злобными очами-тарелками, а ножки у него — как извивающиеся водоросли. В другом зеркале голова, как трапеция, а несуразное, круглое, будто лепешка, тельце подвешено к ней на шее-веревке. В третьем ты весь заверчен в бугристую изогнутую воронку, и от человеческого облика ничего уже не осталось.

Лира долго отказывалась, но Тихон уговорил, точнее, принудил ее пообниматься и здесь. Ни в каком кошмарном сне невозможно било увидеть такие жуткие объятия, когда конек представляется бревном, а ее груди: одна — подобием атомного взрыва, другая — розоватой ретортой. Как ни странно, паноптикум кривых зеркал довел обоих до исступления, и на рассвете они враз уснули, изнеможенные, как в день прилета.

Они нежились на своем роскошном ложе. Раковина с дабиз чуть подрагивала на Лирином животике, а Тихон ложечкой подносил икру то к ее губам, то к своим.

— Обожаю тебя, Лира, Лиресса. Лирецианка. Вся моя — от кончиков волос до кончиков ногтей. Обещаю: если по осени проект с подлодкой выгорит, ты получишь свою долю. Допустим, полмиллиончика. Интересно, на что начнешь тратить?

Она отвечала, не задумываясь:

— Перво-наперво наняла бы бандитов, чтобы изуродовали Веньку лупоглазого.

— Твоего спонсора? За что? Благодетель. В люди тебя вывел, имя красивое придумал. По Европе возит. Неужели торговать тряпьем в Чертанове и якшаться с кавказцами лучше, чем чувствовать себя принцессой?