Пьер Луис - Афродита

Светловолосые и розовощекие дочери северных народов старались держаться все вместе и любили спать на траве. Это были сарматки с толстыми косами, сильными ногами, широкими плечами и бедрами; они плели венки из ветвей деревьев и ради развлечения дрались на кулаках; это были круглолицые, статные, длинноногие скифиянки, которые предпочитали совокупляться в позах звериных; высокорослые тевтонки, которые пугали египтян своими бледными, словно бы рано поседевшими, прямыми волосами и кожей более нежной и прозрачной, чем у детей; дочери Галлии — рыжекудрые, лукавые и любящие смеяться даже безо всяких на то причин; юные кельтки, темноволосые, с глазами цвета моря, которые никогда не появлялись нагими прилюдно; иберийки с темными грудями... У них были огромные копны волос, которые они тщательно и подолгу причесывали; волосы на лобках они никогда не выбривали. Александрийцы уже оценили их упругую кожу и пышные зады. Очень часто их нанимали не только для постели, но и для танцев.

В тени огромных пальм жили дочери Афродиты.

Всего их было четырнадцать сотен.

Женщина, попавшая в городок при Храме, выходила отсюда лишь в первый день своей старости. Она жертвовала Храму половину своего заработка, остальное оставалось ей на еду и благовония.

Они не были рабынями и имели на Террасе свое жилье; но не все пользовались успехами у посетителей, и лишь самым удачливым посчастливилось купить собственный дом по соседству.

Впрочем, многим под крышей бывало неуютно. Они выносили свою священную статуэтку в парк и искали для нее алтарь — большой гладкий камень. Эти девицы, которые спали в траве подле своих святых, не заламывали цену, и поэтому у них хватало любовников среди небогатых торговцев. Ну а когда и они не появлялись, девушки объединялись в тесной дружбе, сродни супружеской любви, в которой все делилось пополам и которая помогала им утолять голод длительного воздержания. Те, кто не находили подругу, предлагали себя в качестве добровольных рабынь более удачливым. Было запрещено иметь более двенадцати таких рабынь, но частенько их число превышало два десятка.

Если по неосторожности какая-нибудь девица производила на свет мальчика, его воспитывали в стенах Храма, готовя раба или жреца, в зависимости от склада натуры ребенка. Девочка считалась принадлежащей богине. В первый же день ее жизни праздновали ее символическую свадьбу с сыном Диониса, и жрец разрезал ей девственную плеву маленьким золотым кинжалом, ибо девственность неугодна Афродите. Позже девочка поступала в особую школу, находившуюся позади Храма, где таких, как она, семь лет обучали теории и практике всех эротических таинств: искусству взгляда, объятий, движений, сложным ласкам, особенным укусам, игре голоса и поцелуям.

Ученица сама выбирала день, когда показывала, чему научилась; потом ей предоставлялся один из домов на Террасе, и очень часто некоторые из этих девочек, еще не достигшие половой зрелости, славились как самые неутомимые и сладострастные и отбоя не знали от посетителей.

Все семь классов школы, небольшой театр и перистиль двора были украшены девяносто двумя фресками, изображавшими искусство любви. Это было творение Клеокариса Александрийского, сына и ученика Аппеля, итог всей его жизни, который он подвел перед самой смертью. Недавно царица Береника, которая очень интересовалась знаменитой школой и посылала туда своих младших сестер, заказала Деметриосу несколько мраморных статуй, чтобы довершить внутреннее убранство. Но до сих пор ни одна из фигур не была поставлена в детском классе.

Знаменуя окончание каждого учебного года, в присутствии всех куртизанок проходил конкурс, вызывавший у этих женщин необычайное оживление, так как двенадцать призов, которыми награждались победительницы, открывали доступ к славе, о которой можно было только мечтать: поступление в Котитеон.

С этим зданием было связано столько тайн, что память о нем сохранилась в веках. Оно имело форму треугольника, в основании которого находился храм богини Котито, во имя которой свершались безумные оргии. Две другие стороны образовывались восемнадцатью домами, в которых жили тридцать шесть куртизанок, которые пользовались таким успехом у богатых любовников, что не отдавались меньше чем за две мины. Каждое полнолуние они собирались в Храме, опоясанные снизками культовых фаллосов и разгоряченные возбуждающими напитками. Самая старшая из тридцати шести куртизанок должна была принять смертельную дозу любовного напитка необычайной мощи. Близость смерти позволяла ей без стеснения и опасения предаваться самым острым наслаждениям, пред которыми отступали другие. Ее пылающее тело становилось центром беснующейся оргии; среди пронзительных воплей, слез, плясок обнаженные женщины крепко сжимали ее в объятиях, смачивали в ее обильном поту свои волосы, терлись о ее воспаленное лоно, черпая новые жизненные силы в бесконечной судороге этой сладострастной и ужасной агонии. Каждая из женщин Котито жила три года, а затем заканчивала жизнь в такой же оргии.