Евгений Николаев - Дневник последнего любовника России. Путешествие из Конотопа в Петербург

Я в этом никому не препятствовал: ведь скоро нам предстояло идти в поход, и я знал, что не все из него вернутся. Поэтому как я мог отказать тем, кто, стоя на краю могилы, желал открыть для себя новые горизонты представлений о мире?

Прикомандированный к нашему эскадрону фельдъегерь сделал подробную зарисовку с моего орудия, затем попросил меня черкнуть на ней пару приветственных строк для его невесты, которая жила в Костроме и которой он хотел отправить эту зарисовку.

– Пусть моя Любушка увидит, с какими молодцами выпала мне честь служить! – раздувая щеки от гордости, сказал фельдъегерь.

Всю ночь мы кутили с офицерами и только под утро отправились по домам. Не успел я распрячь коня и приголубить свою хозяйку Авдотьюшку, как в дом постучали.

– Солдатик пришел, – испуганным шепотом доложила мне хозяйка, выполнявшая ко всему прочему еще и обязанности камердинера. – Вас зовет.

Я вышел в сени и увидел там Базиля, вестового нашего командира подполковника Ганича.

Базиля по-настоящему звали Василием, но с легкой руки подполковника в эскадроне его именовали на французский манер. Базиль сообщил, что Ганич требует, чтобы я немедленно явился к нему. Делать было нечего, я вскочил на коня, и мы поскакали к командиру.

Тут надобно заметить, что в эскадроне все очень уважали подполковника Ганича. Это был честный человек и заслуженный вояка. Будучи незнатного рода, он продвинулся по службе исключительно благодаря своей храбрости. Участвовал во многих кампаниях, получил ранение в голову, вследствие чего стал со временем слепнуть на левый глаз, но службу все ж таки не оставил. На строевых смотрах и пред начальством Ганич ходил без повязки на глазу, ставшем уже бесполезным, и только в походах в узком кругу товарищей надевал ее. За эту черную повязку мы иногда называли в шутку нашего командира Кутузовым.

«Подполковника Ганича портрет»

Прискакав к дому подполковника, мы с Базилем соскочили с коней и услышали звук пистолетного выстрела. Сквозь кусты из огорода поплыл голубой пороховой дымок. Тут же раздался еще один выстрел, и новый дымок выплыл из кустов.

– Проходите в комнаты, подполковник сейчас будут-с, – сказал Базиль и, заметив некоторое мое недоумение, добавил: – Не извольте беспокоиться: это они супражняют свой глаз в меткости. Всю ночь в карты резались, теперь отходют-с.

– Кто ж у него в мишенях?

– Мухи да стрекозы. А то и куру не пощадит.

В сопровождении Базиля я вошел в дом, поднялся по узкой лесенке на второй этаж и вошел в комнату, где квартировал наш командир. Базиль отправился за подполковником, а я стал осматриваться.

На стене висела карта Европы, вся изрисованная стрелками, а посередине комнаты стоял стол, поперек которого лежала сабля поручика Тонкорукова.

«Ах, вот в чем дело, – увидев саблю, догадался я. – Вот зачем подполковник вызвал меня. И ему уже известно о моей баталии с кузнечихой».

Кроме сабли в ножнах на столе находились две початые бутыли мадеры, несколько бокалов, миска с пряженцами и блюдо с жареной курицей, одна нога которой была вырвана и неизвестно где теперь находилась. Во всяком случае, даже кости от нее нигде не было видно. Зато там и сям можно было увидеть куски пирогов самой разной величины, пробки от шампанского и кучки пепла, выбитые из курительных трубок.

В коридоре раздались шаги, и Ганич вошел в комнату. Поначалу он не заметил меня, поскольку я стоял слева от двери. Я щелкнул каблуками. Подполковник встрепенулся и живо развернулся.

– А, это вы, поручик! – зрячий его глаз, черневший из-под кустистой брови, подобно норе барсука под заснеженным кустом, уставился на меня. – Ну, рассказывайте, как это вам пришло в голову учинить такое варварство! Неужто позабыли, что вы не в Азии находитесь?!

– Не понимаю вас, господин подполковник.

– Это ж уму непостижимо, какие безобразия вы вытворяете!

– Какие ж безобразия?

– Я уж не говорю о том, что мадам Клявлина со своим лупанариумом за нашим эскадроном, как нитка за иголкой, следует и новых барышень под свои знамена рекрутирует… Этому я не имею возможности воспрепятствовать… Но всему же есть пределы, господин поручик!

– Если вы имеете в виду вчерашнюю встречу с кузнечихой из Ремесленной слободки, господин подполковник, то на этот счет мы подписали с ней совместный меморандум… Она не в претензии.