Джорджия Ле Карр - Сорок 2 дня (ЛП)

Перед тем, как вечером Блейк возвращается домой, я наношу макияж и облачаюсь в сексуальный наряд, присланный Флер, обтягивающие розовые кожаные штаны, про которые Билли сказала, что они обтягивают мои ягодицы так, что их хочется потрогать, и маленький топ, открывающий плечи и оставляющий голой спину.

Его глаза загораются.

— Вау, что за повод? — выдыхает он мне на ухо.

— Мы не проведем ночь здесь, — отвечаю я ему. – Я заказала номер в отеле «Ритц».

Он медленно расплывается в улыбке, совершенно не понимая, с чего бы это. Но внутри я словно умираю, потому что это наша последняя ночь вместе, ночь, которую я никогда не забуду. В отеле мы сначала ужинаем, но я не чувствую вкуса, и потом мы подымаемся в номер. Нас ожидает шампанское в серебряном ведерке, которое я не заказывала, но это комплимент от отеля. Я не пью, я хочу запомнить каждую мельчайшую деталь этой ночи.

В этот вечер я ненасытна.

Снова и снова мы занимаемся любовью, пока он не говорит мне:

— Иди спать, Лана, я не хочу, чтобы ты заболела снова, — несмотря на его слова, я все равно тянусь и беру его большой, красивый член в свой рот и мурлычу:

— Используй меня для своего удовольствия. Ты заплатил за это.

Он пристально смотрит мне в глаза и отвечает:

— Полагаю, что долг оплачен сполна, — ирония, прозвучавшая в его голосе, ранит меня, но он даже не может себе представить насколько он прав.

Когда я просыпаюсь, первое что делаю, тянусь к Блейку, лежащему рядом и шепчу ему:

— Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя.

И когда он уходит, говорит хриплым нежным голосом:

— Я ужасно буду скучать по тебе, пока не увижу тебя снова...сегодня вечером.

И я почти ломаюсь, он никогда не увидит меня снова, слезы начинают наворачиваться у меня на глазах.

— Эй, — мягко зовет он. — Ничто не может разделить нас.

Рыдания начинают пробиваться, но он не понимает, что происходит.

Он стоит в дверях, а я цепляюсь за него, его взгляд полон силы и уверенности.

— Ничто не может разделить нас, — повторяет он снова. А потом дверь закрывается, и я опускаюсь на пол. Я плачу, фактически разваливаясь на части. Когда я полностью выплакалась в номере отеля «Ритц», я поднимаюсь на ноги, немного онемевшие, но готовые двигаться дальше. Мне необходимо это сделать для него и для Сораба. Это позволит сохранить их в безопасности. Я вхожу в лифт, у меня болит между ног, и моя грудь до сих пор ноет, от жестких ласк в течение ночи. Том ожидает меня в холле, у него на руке висит мое пальто.

— Мистер Баррингтон приказал мне привезти это для вас. Сегодня холодное утро.

Снова я поражена, насколько внимательно, и тщательно Блейк заботиться и продумывает все до мельчайших деталей. Он всегда находится на шаг впереди, за исключением наиболее важное случая, из всех имеющихся. Я снимаю свой легкий плащ и надеваю пальто, которое принес Том. Я поворачиваю голову и замечаю мужчину, который смотрит на меня, наши глаза встречаются, я отвожу взгляд первой. Мир изменился для меня. Несколько месяцев назад я бы предположила, что он находит меня привлекательной, теперь я не уверен, что он не является очередным охранником.

Снаружи ледяной ветер, который прямиком ударяет мне в лицо, и я рада, что укутана в теплое пальто.

В машине я смотрю в окно, но прибываю в каком-то полу шоковом состоянии, почти не замечаю куда мы едем. Мысли об уходе от Блейка вызывают внутри меня такую боль, что я стараюсь засунуть их подальше, отказываясь думать об этом сейчас. Я словно механическая кукла, которая совершает все действия чисто автоматически. Впереди авария, и Том едет длинным маршрутом через Южный Кенсингтон. Мы проезжаем мимо старой церкви, дверь в которой приоткрыта, вдруг что-то толкает меня вперед.

— Останови машину, Том.

Том притормаживает на обочине дороги.

— Я зайду в церковь.

Он смотрит на меня с мимолетной тревогой.

— Я не могу парковаться здесь.

— Я ненадолго, — говорю, и быстро выскальзываю из машины. Я вхожу через готические деревянные двери, и словно попадаю в другое измерение. Это холодное и приглушающее, все звуки улицы место, украшенное красивой каменной кладкой. Я вижу святую воду, но не могу заставить себя перекреститься, как учила меня мама. Я двигаюсь на отблеск свечи вперед, здесь никого нет. Мои шаги эхом отдаются о стены, сажусь на деревянную скамью и закрываю глаза. Я не могу сама себе ответить, почему пришла сюда, я не верю в Бога. Бог ничего не делает для меня. Все на что, он способен, это только забирать, забирать каждую чертову вещь, которой я обладаю. Я чувствую себя так невероятно грустно и потерпевшей крах, и мне становится так жалко себя, что я не в состоянии сейчас покинуть этот безмолвный храм. Горячие слезы катятся по моим глазам, жизнь так несправедлива.