Шахразада - Соперница Аладдина

Где-то по его улицам спешит она – Дева Пророчества, полуседая красавица, которая вернет ему жизнь такой, какой она была когда-то. И тогда, когда он вновь станет самим собой, перед ним падет ниц вся Ойкумена – падет, признавая его величайшим из магов, справедливейшим из правителей, единственным, чью голову короны и тиары увенчают по праву.

Однако Путь еще не окончен. Нужно узнать имя Девы Пророчества, узнать, где она прячет амулет, сколь далеко это место находится и нет ли возможности выкрасть его из-под носа Пророчества.

Увы, и даже после того как знание будет обретено, придется придумывать, как обмануть ее, ничтожную, как заставить исполнить Предначертанное. И как заставить умолкнуть тех, кто пожелает этому помешать.

Стены домов издали казались сахарно-белыми, яркие одеяния горожан резали взгляд, заборы-дувалы скрывались под многоцветными коврами… Неумолчный гомон всегда спешащей толпы… Пронзительные крики торговцев… Суета почтенных домохозяек…

«О, сколько раз я видел все это! И отчего они все, презренные, так похожи? Отчего ведут себя так, будто кукольник вырезал их из одного куска дерева и с прохладцей управляет ими от рождения и до смерти? И как в этой толпе отыскать мне самого себя? Как узнать, где приют?»

Но сейчас человек в бурнусе был далек от всего этого – ибо мечтал ступить на главную площадь древнего храма. Мечтал, пытался разглядеть сквозь заросли, которые скрывали и руины, и жертвенный камень, и тропу, которая должна вывести к камню. Развалины старого храма почти поглотил заветный город, однако тот холм, который видел человек в бурнусе в самых сладких своих снах, остался вне его стен.

Он, предусмотрительный и сильный, начал с самого трудного – он заставил глупых человечков расселиться по бескрайней пустыне, превращая ее в сады и пашни. На это деяние пришлось израсходовать немалые силы. И сделал это только для того, чтобы стало возможным исчислить песчинки и тем самым приблизить миг своего торжества. Столетия потом приходил он в себя, восстанавливая утраченные силы. Так растет коралл в теплых водах. Когда же стал он самим собой (почти таким же, каким был в первые мгновения ), сразу же поспешил отправиться в путь – его целью теперь стало обретение Знаков Пророчества.

Он запомнил миг, когда старик-сказитель поведал о возрождении древнего города, города-легенды, который тысячи лет лежал в забвении. Он возблагодарил сказителя – на свой, разумеется, лад, – подарив ему вечность. Так был обретен первый Знак.

Путь длиной в дюжину дюжин лет ему понадобился лишь для того, чтобы отыскать в древней книге упоминание об этом храме, прочитать оставленные пометки на полях. Прочитать, осмыслить, добавить свои. Еще столько же ушло на то, чтобы найти в мировом эфире того, кому принадлежат эти записи. Потом все стало легче – лишь одиночке почти невозможно обрести знание Пути. Теперь же, когда сей Путь уже за спиной, когда впереди долгожданная встреча, оставалось самое простое – воззвать к звезде мирового знания – мудрой звезде Садалмелик.

Человек в бурнусе знал, что он величайший из магов, ибо ведомы были ему голоса пыли и ветра, моря и звезд. Однако живы были в памяти незнакомца дни, когда могущество его было неизмеримо выше, а силы неисчерпаемы. То было до Пророчества. Теперь же лишь звезда Садалмелик могла указать ему дорогу, которой оканчивается Путь – Путь к себе самому. Путь к своим силам.

Запыленный башмак запутался в корнях. Человек в бурнусе опустил глаза, чтобы понять, обо что споткнулся. Увиденное заставило его улыбнуться еще раз – корни оплетали растрескавшийся желтый кирпич. Такими кирпичами, он знал это, выложена дорога к храму. О, теперь он видит: сама судьба ведет его вперед. Судьба и Пророчество.

Повинуясь магическому жесту, заросли расступились. Тропа неторопливо поднималась на холм, которых немало на пути к Медному городу. Именно на вершине холма должен стоять храм. А в самом сердце храма, на самой высокой точке холма, обретет он и жертвенный камень, о котором говорили древние свитки. Ибо камень сей – единственное место, откуда можно воззвать к звезде Садалмелик.

В те минуты, когда взору человека в бурнусе открылись развалины храма в высокой траве, из беспросветно-черных туч грянул первый удар молнии. Лишь путник знал, что гроза эта явилась по его зову – по зову самой древней и самой могучей магии, магии древнего племени, магии друидов. Впереди, он предвидел это – чудовищный ливень, потоки которого породят сель, настоящую угрозу великому и вечному Медному городу.