Кей Торп - Тайная любовь

- Ты знаешь, когда тетушка Мими рассказывала мне о лавке, - начал он, когда со стуком дротик вонзился в доску, - мне понравилась идея. Мне показалась прекрасной мысль зарабатывать себе на жизнь с помощью магазинчика, где продаются предметы прикладного искусства, и продолжать рисовать в свободное время...

Он с отвращением посмотрел на нее.

- Правильно я передаю твои намерения? В доску вонзился второй дротик, - Ты рассказывала тетушке Мими именно это, когда просила ее отдать тебе магазин в аренду, не так ли? И мы все должны были поверить твоей истории, верно?

Сэлли затаила дыхание. Что сейчас здесь происходит?

Она кивнула.

- Это было.., и есть - правда, - сказала она.

- Я так не думаю. - У Джоша был мрачный и спокойный голос. В его руке был еще один дротик, нацеленный на доску. - Мне кажется, магазин был только удобным прикрытием для твоих грязных делишек. Ты стала работать с Кливом... Да, ты выбрала себе прекрасного партнера. Разве я не прав? У него богатый опыт в подобных вещах. Ты начала искать себе талантливых людей среди местных художников, чтобы продавать их вещи за огромные суммы там, в Лондоне, продолжая делать вид, что продаешь их вещи здесь за весьма скромные деньги. - Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание. - Но меня это не удивляет. - Его взгляд резал ее, как самый острый нож. - У тебя всегда были такие наклонности...

- Нет!

Сэлли вскочила и начала было обороняться, но в это время дротик просвистел мимо ее уха, и она замолчала от ужаса.

Джош двинулся к ней, его глаза были черными от гнева.

- Теперь уж не будет больше воровства и обмана! Твоя карьера закончена! Я собираюсь остановить тебя - тебя и твоего гнусного дружка! Ты меня поняла?

Он стоял и метал в нее громы и молнии. Он выглядел как Ангел мщения!

- Ты всегда была воровкой, и теперь тебе придется заплатить за это!

Сэлли больше не могла выносить оскорбления. Она решительно выпрямилась и начала кричать на него, как уличная торговка.

Глава 5

- Я не позволю тебе говорить обо мне такие вещи! Я не воровка! И никогда не была ею!

Она подбежала к нему и начала колотить его кулаками. Из глаз у нее потоками лились слезы ярости и унижения.

- Ты не имеешь права говорить такие вещи обо мне!

- Да? Ты сама невинность, не так ли? - Джош улыбался насмешливой улыбкой, пока Сэлли изо всех сил колотила его по рукам и груди. - Бедная, оскорбленная невинность! Конечно, так я тебе и поверил! - Это правда! Я клянусь тебе!

Она схватила его за грудь и начала крутить рубашку, словно пыталась содрать ее с его тела.

- Как ты можешь верить в такие ужасные вещи обо мне?

Когда она смотрела в его лицо, в ее глазах были боль и отчаяние. Она подумала об ожерелье, вспомнив, что она все собиралась рассказать ему. Но теперь не было никакого смысла пытаться убедить его в ее правоте. Теперь дело было не в ожерелье. Все было гораздо ужаснее. Ее обвиняли в гнусной бесчестности и предательстве. Ее обвиняли в том, что она предавала и эксплуатировала своих друзей-художников. Само предположение было для нее невероятным и оскорбительным.

Она продолжала цепляться за его рубашку.

- В том, что ты сказал, нет ни слова правды! Почему ты меня обвиняешь в выдуманных преступлениях?

- Можешь мне поверить, что эти преступления истинные, а не выдуманные.

Джош легонько взял ее за руки, чтобы она перестала колотить его по груди. Он вдруг успокоился и посмотрел ей прямо в глаза.

- Почему ты сделала это, Сэлли? Ты была таким милым ребенком. Как ты могла так подвести свою семью?

- Мою семью?

Сэлли непонимающе смотрела на него. Она опять была в смятении. Он очень осторожно держал ее руки и смотрел на нее почти ласково и тепло. Она сразу начала дрожать.

Ей так хотелось прижаться к нему, заставить поверить ей, почувствовать, как его руки ласково обнимут ее, прижмут к себе. Его тепло проникнет в ее тело, поможет, поддержит ее и очистит от той гадости, в которую он так легко поверил!

- Его руки продолжали держать ее, они были твердыми, но нежными. Он внимательно смотрел на нее. Потом нахмурился:

- Твоя семья - это милые и честные люди. Разве тебе безразлично, что они будут убиты, когда узнают обо всем?

- Конечно, я люблю их. Но ведь они ничего .не знают, не так ли?

Сэлли стало плохо, когда она подумала о своих родителях. Они уехали из деревни и поселились в Сомерсете, где оба продолжали работать. Она подумала о тетках, кузинах и кузенах, которые продолжали здесь жить. Она сгорит от стыда, если кто-нибудь из них услышит об этом страшном обвинении.