Мэри Уэсли - Опыт воображения. Разумная жизнь

— Меня хватит удар.

Нигел засмеялся.

— Ты справишься, Флора. Клянусь, ты начнешь понимать Леев из Коппермолта.

— Хотела бы.

— А может, и нет, — Нигел посмотрел на нее, потом сказал: — Ну ладно, это начало. Если бы половина родителей заставляла своих дочерей читать „Таймс“, они бы сэкономили кучу денег на учебе в школе. — Нигел рыгнул. — Извини. — Он нетвердо встал на ноги. — Мне надо переодеться к обеду. Я не должен запятнать себя опозданием. Но сперва мне надо бы еще выпить.

— Спасибо большое, я запомню все, что ты мне сказал.

— И начнешь действовать?

— Конечно.

— Ты умная девочка. Знаешь, что бы там ни говорили, но ребята любят девочек с мозгами.

— Спасибо.

— Вообще-то мне бы надо попросить тебя выйти за меня замуж. — Нигел снова взял ее за руку. — У тебя очень хорошие ноги и все остальное в порядке, так как?

— Но ты женишься на Мэбс, — засмеялась Флора.

— Это ты так думаешь. — Нигел, с трудом переставляя ноги, поплелся в дом, прихватив пустой стакан. Выходя, он вынул из кармана брюк носовой платок. Будь это кто-то другой, Флора подумала бы, что он плачет.

Войдя через французское окно гостиной, Флора услышала в холле голоса.

— Ах, Флора, — сказала Милли, — вот и ты. Помнишь мисс Грин? Она остается сегодня на ночь, она едет на юг. И Джойс, ты помнишь Джойс?

— Я помню Флору, — вышла вперед Джойс, — молчаливую и таинственную девочку-наблюдательницу.

— Привет, — сказала Флора. Джойс с выровненными зубами совсем не была похожа на лошадь; Флора пожала руку мисс Грин и та, заикаясь, проговорила:

— К-как п-поживаешь? — у нее это вышло полушепотом. Она посмотрела Флоре в глаза, пожимая ее руку. У самой мисс Грин рука была сухая и маленькая, она жала руку Флоре, как будто это доставляло ей удовольствие. Флора улыбнулась. „Рука Нигела, — вспомнила она, — была влажной“.

— Поскольку мисс Грин завтра уезжает на юг, — говорила Милли, — мы подумали, Флора, что ты бы могла поехать с ней. А то я беспокоюсь, как ты одна в поезде. А мисс Грин живет в двадцати милях от твоей школы. Правда, повезло? Она будет рада твоей компании.

— Оч-ч-ч-ень рада, — сказала мисс Грин. — Счастливое совпадение.

— Как любезно с вашей стороны, это будет просто замечательно, — услышала Флора свой собственный голос, звучавший твердо. Какой-то частью мозга она обрадовалась за себя: сумела ответить, как настоящий читатель „Таймс“, читающий ее всю жизнь, но другая часть чувствовала себя так, будто ее ударили под дых. — Мне надо переодеться к обеду, — сказала она, — или я опоздаю.

Ее приезд сюда вначале был похож на веселый воздушный шарик; он был таким, когда девочки встретили ее на станции; потом шарик слегка спустился, это когда она сидела на берегу с Космо и говорила; он почти опал, когда она беседовала с Нигелом, а сейчас из него вышел воздух. Джойс с сочувствием проговорила:

— Ой, обратно в школу, бедняжка. Вот бы здорово, если бы ты поехала с нами в Шотландию, правда, миссис Лей?

— Ну… — Улыбаясь, Милли добавила: — Конечно, это было бы…

— Боже мой, — перебила мисс Грин, — уже столько времени, мне надо переодеться. С-слушайте, а к-как насчет Лиги Наций и п-политики? Мне избегать этих тем за ужином?

Милли засмеялась.

— Тот ужасный, позорный случай…

— Избегай говорить о религии, — сказала Джойс, — и о сексе.

— Ну Джойс, — протянула Милли, — ну право, дорогая…

Мисс Грин пробормотала:

— Тогда остается мало о чем говорить, — и отправилась вверх по лестнице.

— Очень приятно видеть тебя, шалунья, — сказала Милли, обнимая Джойс за плечи. — Ты как глоток свежего воздуха.

— Я попытаюсь не доводить до сквозняка, — и Джойс пошла за мисс Грин наверх.

— Ну, — сказала Милли, с улыбкой поворачиваясь к Флоре, — правда, счастливое совпадение? Что ты вечером наденешь? Будь хорошенькой.

Лежа в ванне, Флора осматривала ноги, радуясь, что они выдержали испытание. Она потянулась, чтобы поиграть затычкой ванны. Ванны в Коппермолте были огромными, рассчитанными на больших мужчин. Школьные же, подумала она с возмущением, слишком уж экономно короткие. Она намылила шею и подмышки, поскребла спину люфой и вымыла лицо. Каждый раз, когда она умывалась, ей слышался презрительный голос матери:

— Угри.

Стряхнув воспоминания, она встала и намылила волосы.

Таши снаружи крикнула:

— Какое платье ты хочешь сегодня надеть? Джойс в шикарном красном. Хочешь мое маленькое голубое? Или зеленое Мэбс? А завтра примеришь желтое.