Мэри Уэсли - Опыт воображения. Разумная жизнь

Денис засмеялся.

— Ну, она из тех, кто воспринимает это как нечто само собой разумеющееся.

— Нет, этот номер не пройдет, — рассердилась Вита. — В этом нет никакой необходимости.

Денис улыбнулся. Ему нравилось смотреть на жену, когда она сердилась из-за пустяков.

— А ты ее часто видела, когда я оставил тебя во Франции? Вы подружились?

— Да нет. Она не моего плана. К тому же я была слишком занята.

— А что ты делала? — Что она делала весь тот июль, август и сентябрь?

Она почти не рассказывала об этом. Он повторил вопрос.

— Была занята чем?

— Флорой. Заказывала ей платья, часами торчала на примерках, целыми часами. Эта русская портниха шила ужасно медленно. Единственное ее достоинство — дешево брала.

— А еще что?

— Я скучала, тосковала по тебе.

— Неужели?

— И потом…

— И потом? — он подался вперед, а ее нос заострился, как всегда, когда она обманывала.

— И потом? — не унимался он.

— Денис, а ты не ревнуешь? — И ее бледно-серые глаза засияли, а белки побелели.

— Да.

В этот момент коршун, хищно наблюдавший за ними сверху, бросился на устрицу, которую Вита держала на зубочистке. Взмывая вверх, он крылом задел лицо Виты. Она закричала. Несколько человек, сидевшие поблизости, засмеялись, когда Вита, отмахиваясь от птицы, опрокинула кружку и коричневая пена потекла по ногам. Денис воскликнул:

— Он поцарапал тебе лицо! У тебя кровь! — взволнованным голосом проговорил он. — Пошли домой, дорогая, надо дезинфицировать. Они ведь питаются падалью.

Вита приложила руку к лицу, потом отняла ее и посмотрела — на ней была кровь.

— Она могла выцарапать мне глаза. — Вита начала всхлипывать. — О, Денис, мое лицо!

— Пошли, давай я отведу тебя домой. — Он обнял ее за плечи. — Вот мой платок.

Вита прижала его к лицу.

— Какая ловкая птица! И часто они так? — Приземистая девушка закончила игру в теннис.

— Слушай, Денис, — крикнул мужчина вслед, когда тот вел Виту к машине. — Краут полковника взял твою суку. У нее что — течка?

— Да должна, но пока как будто нет. Вот проклятье, кто-то привезет ее? Мне надо отвезти Виту.

— Как вы думаете, он должен соображать, когда у его собаки течка? — возмутилась женщина, усомнившаяся в устрицах.

— С женой, которая все время в таком состоянии? Нет, едва ли, — усмехнулась ее подруга.

— Они, как склеенные, никогда не увидишь отдельно, — заметила приземистая девушка. — Этих собак я знаю. Сука прямо стелется перед ним.

— Действительно! И некоторые люди вот так же, — особа, сомневающаяся в качестве устриц, никак не могла успокоиться.

Управляющий охраной аэродрома отдал приказания на урду, и недовольный служащий клуба принес ведро воды, чтобы разлить собак.

— Не дали поесть, — проговорила до сих пор молчавшая женщина.

Денис умыл лицо Виты. Она плакала от потрясения.

— Ну, все хорошо, дорогая, не плачь. — Он нежно обнимал ее, гладил по волосам.

— У меня останется шрам?

— Нет-нет. Конечно, нет. Полежи тихонько, я принесу пластырь.

— Я хотела тогда тебе сказать, ну, когда эта жуткая птица ударила меня, что у тебя нет никаких оснований для ревности. В то лето ничего не случилось. Ничего. У меня были жуткие скандалы с Флорой. Она была невыносимой. Я тебе не говорила, потому что чувствовала себя виноватой. Мне надо было сделать, как ты хотел: вернуться с тобой в Индию, оставить ее в школе, а не обращать внимания на чужие разговоры. Я так скучала, прямо до слез, и все время чувствовала себя виноватой, и это из-за таких, как Леи. Посмотри, что стало с моим платьем. Ему конец.

— Я отдам его слугам, они почистят. Давай, я помогу тебе раздеться. — Денис снял платье с Виты через голову. — Побереги лицо.

Вита облачилась в халат.

— Кто-то пришел.

— Ложись, дорогая, отдохни. Должно быть, привезли Тару. Я прослежу, чтобы ее заперли в конюшне.

— А ты еще говорил, что мы должны быть благодарны полковнику. — Вита засмеялась: — Ха-ха-ха! О Боже, у нее будут самые страшные щенки. — Она перестала смеяться. — Какой удар по ее родословной.

— Мы их утопим, — пообещал Денис. — А теперь отдыхай.

Вита легла на спину. Она слышала, как что-то вежливо говорил Денис, как визжала Тара, как Денис велел запереть ее, мужские голоса, стук отъезжающей легкой двуколки. Лошадь, как обычно в таких двуколках, хромала.

Как началась та ужасная ссора с ребенком?

— Он влюблен в тебя? — спросила Флора в июле 1926 года в квартире в Динаре.

Она ударила девочку по лицу.