Мэри Уэсли - Разумная жизнь

— Денис!

— Или хотя бы это был сын. Я знаю, ты чувствуешь то же самое. Всякий раз, когда у нас появляется возможность поразвлечься, она путается под ногами. Мы могли бы остаться в Лондоне, так нет, мы должны экономить деньги и тащиться сюда, в эту дыру. Ненавижу Францию. И теперь — французов.

— Денис!

— Мне не нравится этот отель. Я слушал, как в соседнем номере кто-то чистил зубы, когда я переодевался к ужину, брр!

— Денис!

— Мне не нравится семья, которая сидит рядом с нами в ресторане; один из этих отвратных мальчишек смотрит на меня так высокомерно…

— Но тебе же понравился на судне его отец.

— Это тебе понравился на судне его отец.

— Денис…

— Я завтра спрошу. Может, мы снимем где-то квартиру. Чтобы уединиться.

— И с хорошей двуспальной кроватью, а?

— Отличная мысль, тебе не кажется?

— Да. И это будет даже экономней. Мы могли бы побыть подольше в Кашмире в следующее лето или покататься зимой на лыжах.

— О, следующее лето — это когда еще!

— Но сегодняшняя ночь уже… Давай-ка, пойдем обратно. В постель.

Они повернулись и пошли вверх по холму.

— Не могу поверить, что на свете есть еще какой-нибудь мужчина, который так бы любил свою жену, — сказал он.

— О Денис.

— Я честно признаюсь в этом. Ты разве против?

— Мне это нравится.

— И честно говорю, что я думаю о ребенке. — Он упрямо пошел вперед. — Она была слишком дерзкой за ужином.

— Но она ни слова не сказала.

— Вот именно.

Они шли вверх, чуть наклоняясь вперед.

— Я знаю, послушай. Если я смогу найти кого-нибудь, кто согласится присмотреть за ней, мы могли бы последние недели твоего отпуска провести в Лондоне. Сейчас я вижу, что решение приехать сюда — непростительная глупость.

— Но мы же уволили гувернантку.

— А нам она не нужна на такой короткий срок, просто нужен кто-то, кто живет в отеле. Я могу попросить мадам Тарасову присмотреть за ней. Мы могли бы ей немного заплатить. И оставим свой адрес, конечно.

— Ты можешь это устроить? Моя голова хотя бы немного отдохнула от этих мыслей о забастовке, которые отравили всю поездку.

— И мы могли бы посмотреть то шоу — они подошли к отелю, — на которое мы не смогли достать билеты.

— Это мысль. Но если мы переедем на квартиру, что тогда делать с ребенком?

Он никогда не называл ее Флора.

— Оставим в пристройке — до тех пор, пока я не вернусь. Видишь, я все продумала. Ей там хорошо, а у нас с тобой по ночам будет квартира.

Они поднялись по лестнице в свою комнату. Денис обнял жену за шею, когда она открывала дверь. Какая белая кожа. В квартире, подумал он, никто не услышит ее криков, когда они станут заниматься любовью, не будет тонких стен, как в отеле, из-за которых приходится сдерживаться.

Вита почистила зубы солью: Денис не любил вкус пасты.

— Скорее, — позвал он ее из кровати и, когда она пришла к нему, добавил: — Давай снимай это, — и сильно дернул ночную рубашку.

„Я в неравном положении, — подумала Вита, — он не снимет свою пижаму“.

— Посмотри, — сказала она, — ты порвал ее.

— Эти проклятые мальчишки, — говорил он, разрывая ее ночную рубашку. Она боялась такого настроения мужа и становилась податливой.

— Да это же просто мальчики, — сказала она, — молоденькие.

— Светловолосый держался чертовски надменно. Я знаю такой тип. А темноволосый напоминает мне кого-то, ну тот, у которого брови сходятся на переносице. Ты его не заметила?

Она предпочла бы не заметить, она намеренно смотрела в сторону.

— Да нет. — Она стала расстегивать его пижаму. („Только брови были похожи, все остальное — другое“.)

— Не надо, — выкрикнул Денис.

— А что в этом такого? — пробормотала она.

Денис зашептал, покрывшись потом:

— Где ты научилась этому?

— Да просто. Как-то само так вышло.

— Раньше ты никогда так не делала.

— Но мне хотелось.

— Из тебя вышла бы прекрасная потаскуха, — сказал он. Она знала, каприз кончился.

Во сне Денис держал ее уже не так крепко. Осторожно, чтобы не потревожить его, Вита вылезла из рваной ночной рубашки и, слегка потрясенная, пошла в свою постель и лежала без сна на прохладных простынях. Тот мужчина надул ее, и было опасно пробовать это на Денисе. Она заставила себя оборвать воспоминания и затолкать их глубоко в тайники памяти, откуда они уже не могли ее тревожить. Обычно ей это удавалось. Только случайно, в такой ссоре, как сегодня вечером, воспоминания вылезали. Однажды она решила для себя: что бы ни случилось, на первом месте — Денис, и ей перестали сниться кошмары. Она поклялась себе, что несколько месяцев проведет с ребенком. „Если бы мы отдали ее удочерить, — подумала Вита, — тогда бы мне снились кошмары про то, как я ее встречаю, я бы все время думала, какая она… А так, как теперь, — я знаю, как она выглядит, и в моей натуре нет ничего материнского“.